С течением времени там явно поменялся режиссёр, да и концепция поменялась: в последние пару лет смехуёчки и стёб отошли на второй план, и там стало больше милоты и символизма, чем поводов поржать (ну, за исключением лучшего на данный момент ролика, где ребята тыренный снег по трамплину размазывают, с кодовым названием "Сочи '12"). Так и сейчас: очень, очень, очень в духе того, как команда изменилась за прошлый год, и все в своих ролях, и Грегор во главе стола, и Михи лукавый чертёнок, и Крафти ответственный мальчик, который не бросит что-то, если не закончил. И общее ощущение мира-дружбы-жвачки. Люблю всех, люблю и бесконечно соскучилась.
среда, 18 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
С чего уже который год подряд начинается у меня неделя перед стартом Кубка мира по прыжкам с трамплина? Правильно, с того, что я лежу пластом и урчу от нового рекламного ролика Фольксбанка с моими австрийскими котиками. За год таких роликов выходит в среднем около двух, но один из них традиционно предваряет старт сезона.
С течением времени там явно поменялся режиссёр, да и концепция поменялась: в последние пару лет смехуёчки и стёб отошли на второй план, и там стало больше милоты и символизма, чем поводов поржать (ну, за исключением лучшего на данный момент ролика, где ребята тыренный снег по трамплину размазывают, с кодовым названием "Сочи '12"). Так и сейчас: очень, очень, очень в духе того, как команда изменилась за прошлый год, и все в своих ролях, и Грегор во главе стола, и Михи лукавый чертёнок, и Крафти ответственный мальчик, который не бросит что-то, если не закончил. И общее ощущение мира-дружбы-жвачки. Люблю всех, люблю и бесконечно соскучилась.
С течением времени там явно поменялся режиссёр, да и концепция поменялась: в последние пару лет смехуёчки и стёб отошли на второй план, и там стало больше милоты и символизма, чем поводов поржать (ну, за исключением лучшего на данный момент ролика, где ребята тыренный снег по трамплину размазывают, с кодовым названием "Сочи '12"). Так и сейчас: очень, очень, очень в духе того, как команда изменилась за прошлый год, и все в своих ролях, и Грегор во главе стола, и Михи лукавый чертёнок, и Крафти ответственный мальчик, который не бросит что-то, если не закончил. И общее ощущение мира-дружбы-жвачки. Люблю всех, люблю и бесконечно соскучилась.
вторник, 17 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Оживила-таки прыжковый бложик, накорябала первый из двух материалов в преддверии первого этапа. Второй будет менее халтурным, обещаю.
Громко сказала «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость», отправила в ÖSV заявки на аккредитацию на полётный ЧМ от бложика на себя и подругу в качестве личного фотографа. Одобрят — ну и славно, нет — увы, поеду зрителем. Впрочем, я бы действительно съездила в рабочем формате, с доступом в микст-зону, со всем таким.
А ещё вышел-таки тот самый журнальчик, который издаёт федерация наша, с тем самым многострадальным обзором ЛГП, который мучил меня всю Казань. Позорный, конечно, текст, но и журнальчик тоже позорненький, с 70% материалов с Беркучи.
И чтобы оживить всё это, повешу-ка австрийский детский сад, который мечтает о рекорде мира на Кульме. Ну-ну.
Господи, дайте мне уже мой Клингенталь, дайте мне уже моих мужиков на лыжах, соскучилась слов просто нет, пусть и пропущу большую часть первого этапа, но всё равно не могу уже, кошмар какой-то.

Громко сказала «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость», отправила в ÖSV заявки на аккредитацию на полётный ЧМ от бложика на себя и подругу в качестве личного фотографа. Одобрят — ну и славно, нет — увы, поеду зрителем. Впрочем, я бы действительно съездила в рабочем формате, с доступом в микст-зону, со всем таким.
А ещё вышел-таки тот самый журнальчик, который издаёт федерация наша, с тем самым многострадальным обзором ЛГП, который мучил меня всю Казань. Позорный, конечно, текст, но и журнальчик тоже позорненький, с 70% материалов с Беркучи.
И чтобы оживить всё это, повешу-ка австрийский детский сад, который мечтает о рекорде мира на Кульме. Ну-ну.
Господи, дайте мне уже мой Клингенталь, дайте мне уже моих мужиков на лыжах, соскучилась слов просто нет, пусть и пропущу большую часть первого этапа, но всё равно не могу уже, кошмар какой-то.

понедельник, 16 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
В риоплатском испанском есть волшебное слово «mufa», которое означает что-то, что постоянно приносит неудачу. Что-то вроде нашего сглаза, только без сверхъестественной коннотации. Этим словом можно описать все взаимоотношения Аннушки и спорта (а также моей передачки и спортсменов, у которых мы берём интервью или делаем про них сюжеты: никто не смог преодолеть проклятье DeR, никто по сей день). Куда я ни приду, за кем ни начну следить внимательно — везде приходит большой и красивый пушной зверь. Без исключения.
И ладно вам в прыжках моих да в футболе — это я уже привыкла за столько-то лет. В последние года два у меня было три отрады, где всегда царила любовь и котики, куда я сбегала, когда концентрация ада в воздухе начинала превышать все допустимые параметры: горнолыжка, MotoGP и баскетбол. Всё, в этом году моя mufa добралась до всех них. Горнолыжка закончилась не начавшись со всем летним пиздецом с Анной Феннингер, который оказался совсем ни к чему, потому что на первой же тренировке она рвёт себе в больном колене всё, что можно было порвать вообще. MotoGP, обитель милоты и истинных гонок на фоне последних лет Ф1, тоже отсыпала в этом сезоне перцу, да так, что прочихаться до сих пор не могу. А теперь и баскетбол.
Мои двухметровые #supportyourlocalteam-котики находятся в таком разобранном состоянии в этом году, что хочется кусать локти. В прошлом сезоне мы сметали всех на своём пути и действительно заслуживали звания одной из лучших команд Европы. В этом мы спотыкаемся о каждую кочку. Да, понятно, что это сезон перестройки, что у нас куча свеженьких ребят, которые только вливаются в коллектив, что ушли ключевые игроки. Что мы весь сезон играем без центрового. Что у нас опять полкоманды травмировано (мало нам бородатого британского котика Фрилэнда, которого купили как спасение, а он возьми и сломайся на первой тренировке до декабря, так ещё и сломаная рука Хряпы? вы издеваетесь, да?). Что наш тренер дурит, всё так же не доверяет Виталику Фридзону, выпускает стрёмные пятёрки, в которых приходится отдуваться бедным Милошу с Нандо за всех остальных, косячит с тайм-аутами и всё такое. Но есть вещи, которые выходят за пределы этого самого «да, конечно, я всё понимаю».
С опять на пустом месте сломавшимся Хряпой Андрюша Воронцевич вообще не тянет роль, которую на его плечи пытаются взвалить. Он не может даже пробовать вести за собой коллектив, потому что с самим собой так и не разобрался. На паркете в себя так и не верит, трёхи бросает по большим праздникам (при том, что когда да, то да), жмётся, мнётся. Ничего не меняется. Впрочем, попытка побороть неуверенность в себе вживанием в роль секс-символа команды выходит под лозунгом неловкость @ неловкость.
Главный парень на деревне Аарон Джексон (ох, вы бы видели эти косяки девиц с распущенными гривами и сапогами на каблуках, каждую игру тянущиеся к служебному входу с неизменным протяжным «а нам Аааааарон билеееееетик оставить должен был») скатился в полную психологическую яму на почве начатой процедуры получения российского гражданства: самоидентификация, попытка понять, кто он и кем хочет быть, каким хочет быть. Как истинный холостяк в кризисе, завёл себе котика, с которым спасается от всех печалей и невзгод (а когда не помогает, прибегает к помощи другого котика, чуть побольше, правда, и не из Химок: давний проверенный временем приём). Но смотреть на него душераздирающе тяжело: мыслями он вообще не на площадке.
Но во всём этом есть луч света. Небритый и лохматый такой луч света. Тем единственным, у кого хватает сил тащить всех сквозь это уныние, стал Милош. Я не совру, если скажу, что у него, внезапно повзрослевшего, переставшего выглядеть как сгусток тёмных эмоций нервными окончаниями наружу, этот сезон может стать лучшим сезоном в карьере. Он научился управлять своими внутренними демонами, контролировать их — и сделал такой шаг вперёд, что каждый раз сердце замирает, когда Милош касается мяча, потому что понимаешь, что, как говорит спортсру, это лучший баскетболист Европы #прямосейчас.

Отдельной строкой нужно про его взаимодействие с Нандо де Коло. Как верно отметил мой коллега в сюжете про последнюю (с треском проигранную) игру с «Уникахой», без де Коло нет волшебства. А когда он есть, и в особенности с Милошем в паре, это и правда волшебство: ох, эти слепые пасы Милоша через всю зону, наощупь, по интуиции, кожей, которые Нандо наконец-то начал считывать с бриллиантовой точностью. Все ожидали, что они дойдут до такого бессловесного понимания ещё в прошлом году, но нет, нужно было поехать на Евробаскет, где они просто обязаны были сыграть друг против друга в финале — но остались играть лишь матч за третье место; видимо, после него дружно заполировали отчаяние чем-нибудь хорошим и французским, и вот, чудо случилось. И если это не случайный всплеск и если ни один из них не ухандокается к Новому году (что вероятно: они, конечно, палочка-выручалочка всей команды, но посидеть бы им пару игр в запасе уже, они замученные до невозможности, а ещё только ноябрь), возможно, именно эта связка, на которую я не могу насмотреться уже целый месяц, втащит нас хотя бы в плей-офф.
И да, МатчТВшенька принесла то самое интервью Милоша в качестве видео, где додали по полной программе. Кусочек со Спанулисом, «криптонитом» для Милоша, который, как показал Финал четырёх этого года, всё столь же безотказно действует на него, я даже вырезала, зафигачила гифоньку и всхлипываю, поглядывая на неё краем глаза весь день (а давайте нам в Топ-16 нажеребят «Олимпиакос», а).
В общем, куда я ни прихожу, везде начинается ад: если мы выйдем из Топ-16, я сильно удивлюсь, а если не запоремся на стыках плей-оффа перед Ф4, обещаю сделать что-нибудь сумасшедшее.
Но знаете, команда познаётся в беде. И вот сейчас, наблюдая за всем бардаком, который творится у ребят, понимаю в полной мере, как сильно я ко всем прикипела и как тоскливо мне пропускать домашние матчи из-за нахлёстов в собственном расписании раз за разом. Любите, люди, баскетбол. У нас классно.
И ладно вам в прыжках моих да в футболе — это я уже привыкла за столько-то лет. В последние года два у меня было три отрады, где всегда царила любовь и котики, куда я сбегала, когда концентрация ада в воздухе начинала превышать все допустимые параметры: горнолыжка, MotoGP и баскетбол. Всё, в этом году моя mufa добралась до всех них. Горнолыжка закончилась не начавшись со всем летним пиздецом с Анной Феннингер, который оказался совсем ни к чему, потому что на первой же тренировке она рвёт себе в больном колене всё, что можно было порвать вообще. MotoGP, обитель милоты и истинных гонок на фоне последних лет Ф1, тоже отсыпала в этом сезоне перцу, да так, что прочихаться до сих пор не могу. А теперь и баскетбол.
Мои двухметровые #supportyourlocalteam-котики находятся в таком разобранном состоянии в этом году, что хочется кусать локти. В прошлом сезоне мы сметали всех на своём пути и действительно заслуживали звания одной из лучших команд Европы. В этом мы спотыкаемся о каждую кочку. Да, понятно, что это сезон перестройки, что у нас куча свеженьких ребят, которые только вливаются в коллектив, что ушли ключевые игроки. Что мы весь сезон играем без центрового. Что у нас опять полкоманды травмировано (мало нам бородатого британского котика Фрилэнда, которого купили как спасение, а он возьми и сломайся на первой тренировке до декабря, так ещё и сломаная рука Хряпы? вы издеваетесь, да?). Что наш тренер дурит, всё так же не доверяет Виталику Фридзону, выпускает стрёмные пятёрки, в которых приходится отдуваться бедным Милошу с Нандо за всех остальных, косячит с тайм-аутами и всё такое. Но есть вещи, которые выходят за пределы этого самого «да, конечно, я всё понимаю».
С опять на пустом месте сломавшимся Хряпой Андрюша Воронцевич вообще не тянет роль, которую на его плечи пытаются взвалить. Он не может даже пробовать вести за собой коллектив, потому что с самим собой так и не разобрался. На паркете в себя так и не верит, трёхи бросает по большим праздникам (при том, что когда да, то да), жмётся, мнётся. Ничего не меняется. Впрочем, попытка побороть неуверенность в себе вживанием в роль секс-символа команды выходит под лозунгом неловкость @ неловкость.
Главный парень на деревне Аарон Джексон (ох, вы бы видели эти косяки девиц с распущенными гривами и сапогами на каблуках, каждую игру тянущиеся к служебному входу с неизменным протяжным «а нам Аааааарон билеееееетик оставить должен был») скатился в полную психологическую яму на почве начатой процедуры получения российского гражданства: самоидентификация, попытка понять, кто он и кем хочет быть, каким хочет быть. Как истинный холостяк в кризисе, завёл себе котика, с которым спасается от всех печалей и невзгод (а когда не помогает, прибегает к помощи другого котика, чуть побольше, правда, и не из Химок: давний проверенный временем приём). Но смотреть на него душераздирающе тяжело: мыслями он вообще не на площадке.
Но во всём этом есть луч света. Небритый и лохматый такой луч света. Тем единственным, у кого хватает сил тащить всех сквозь это уныние, стал Милош. Я не совру, если скажу, что у него, внезапно повзрослевшего, переставшего выглядеть как сгусток тёмных эмоций нервными окончаниями наружу, этот сезон может стать лучшим сезоном в карьере. Он научился управлять своими внутренними демонами, контролировать их — и сделал такой шаг вперёд, что каждый раз сердце замирает, когда Милош касается мяча, потому что понимаешь, что, как говорит спортсру, это лучший баскетболист Европы #прямосейчас.

Отдельной строкой нужно про его взаимодействие с Нандо де Коло. Как верно отметил мой коллега в сюжете про последнюю (с треском проигранную) игру с «Уникахой», без де Коло нет волшебства. А когда он есть, и в особенности с Милошем в паре, это и правда волшебство: ох, эти слепые пасы Милоша через всю зону, наощупь, по интуиции, кожей, которые Нандо наконец-то начал считывать с бриллиантовой точностью. Все ожидали, что они дойдут до такого бессловесного понимания ещё в прошлом году, но нет, нужно было поехать на Евробаскет, где они просто обязаны были сыграть друг против друга в финале — но остались играть лишь матч за третье место; видимо, после него дружно заполировали отчаяние чем-нибудь хорошим и французским, и вот, чудо случилось. И если это не случайный всплеск и если ни один из них не ухандокается к Новому году (что вероятно: они, конечно, палочка-выручалочка всей команды, но посидеть бы им пару игр в запасе уже, они замученные до невозможности, а ещё только ноябрь), возможно, именно эта связка, на которую я не могу насмотреться уже целый месяц, втащит нас хотя бы в плей-офф.
И да, МатчТВшенька принесла то самое интервью Милоша в качестве видео, где додали по полной программе. Кусочек со Спанулисом, «криптонитом» для Милоша, который, как показал Финал четырёх этого года, всё столь же безотказно действует на него, я даже вырезала, зафигачила гифоньку и всхлипываю, поглядывая на неё краем глаза весь день (а давайте нам в Топ-16 нажеребят «Олимпиакос», а).
*трётся о гифку щекой* 



В общем, куда я ни прихожу, везде начинается ад: если мы выйдем из Топ-16, я сильно удивлюсь, а если не запоремся на стыках плей-оффа перед Ф4, обещаю сделать что-нибудь сумасшедшее.
Но знаете, команда познаётся в беде. И вот сейчас, наблюдая за всем бардаком, который творится у ребят, понимаю в полной мере, как сильно я ко всем прикипела и как тоскливо мне пропускать домашние матчи из-за нахлёстов в собственном расписании раз за разом. Любите, люди, баскетбол. У нас классно.
воскресенье, 15 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Пережила тяжёлое рабочее воскресенье. Открыла тумблер. Тумблер выдал мне вот что. Закрыла тумблер. Закрыла вообще всё.
осторожно, здесь вышедший из-под контроля аннушкин кинк на немецких тренеров в возрасте, и нет, это не Юрген Клопп
осторожно, здесь вышедший из-под контроля аннушкин кинк на немецких тренеров в возрасте, и нет, это не Юрген Клопп
суббота, 14 ноября 2015
15:22
Доступ к записи ограничен
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 13 ноября 2015
21:49
Доступ к записи ограничен
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Переписывалась весь день с развесёлым австрийцем-управляющим фериенхауса, куда навостряю лыжи сразу после бухабря, а остаток вечера потратила на поиски отелей в Вене на оставшуюся часть отпуска. И тоска подступила к горлу ещё сильнее, чем обычно.
Ноябрём в Москве можно пытать: вязкий, тягучий, как смола, липкий и невыносимо плавный. Ничего не происходит, дни тянутся бесконечно, вещи, которые должны вызывать эмоции, заставляют лишь криво усмехнуться. Сенсорная депривация, будто бы у меня день за днём на глазах маска для сна. Ничего не вижу, ничего не слышу и говорить, в кои-то веки ничего не хочу.
Ещё немного, и будет снег. Белый до рези в глазах цвет отрезвляет, как отрезвляет и мороз, впивающийся в щёки. Будет легче, будет лучше и легче. Можно будет возобновить свои попытки встать на горные лыжи, вспомнить, как ходить на обычных, убежать под Егорьевск к дяде на дачу, где нет ничего, кроме бескрайних полей, Млечного пути над головой да уханья совы с ближайшего дерева. А там и до страны эльфов на букву Ö недалеко: там будут горы, там глаз перестанет осекаться о плоский горизонт, там будет снова как на этом фото из Рофанских Альп: многослойная перспектива. Главное — забраться повыше.

Ноябрём в Москве можно пытать: вязкий, тягучий, как смола, липкий и невыносимо плавный. Ничего не происходит, дни тянутся бесконечно, вещи, которые должны вызывать эмоции, заставляют лишь криво усмехнуться. Сенсорная депривация, будто бы у меня день за днём на глазах маска для сна. Ничего не вижу, ничего не слышу и говорить, в кои-то веки ничего не хочу.
Ещё немного, и будет снег. Белый до рези в глазах цвет отрезвляет, как отрезвляет и мороз, впивающийся в щёки. Будет легче, будет лучше и легче. Можно будет возобновить свои попытки встать на горные лыжи, вспомнить, как ходить на обычных, убежать под Егорьевск к дяде на дачу, где нет ничего, кроме бескрайних полей, Млечного пути над головой да уханья совы с ближайшего дерева. А там и до страны эльфов на букву Ö недалеко: там будут горы, там глаз перестанет осекаться о плоский горизонт, там будет снова как на этом фото из Рофанских Альп: многослойная перспектива. Главное — забраться повыше.

четверг, 12 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
как совмещать три работы если ты не Гэри Невилл гугл поиск
Здравствуй, аврал на канале, когда из-за прекрасного отчёта WADA тебе второй день подряд звонят посреди ночи из ньюсрума с вопросами формата «а этот мужик, которого только что уволили, он вообще кто?», «а чем проба "а" отличается от пробы "б"?» и «а нам можно использовать такую-то картинку? как там написано в описании и ограничениях? ну мы же не разбираемся в этом вашем спорте». Здравствуй, наступающий на пятки сезон прыжков и необходимость за неделю написать два больших материала, превью сезона и разбор календарей. Здравствуй, переводческая халтурка, которая снова всплыла в саме неподходящее время.
Я маленькая усталая девочка, я хочу лежать на диване и смотреть «Игру престолов» (да-да, кто у нас главный слуопок вселенной и только засел?). Хочу пить вино в приятной компании по вечерам, не коря себя за то, что пропускаю какое-то соревнование, про которое мне писать. Хочу перестать халтурить на немецком, потому что уже самое время сделать какой-то качественный прорыв и заговорить уже, но это не происходит, потому что нет даже не времени — сил на этот рывок. Хочу в кои-то веки заняться собой, потому что психологическая отметка веса пройдена уже несколько килограммов назад, а из Казани — это всё божественная среднеазиатская кухня! — я приехала с бодреньким +3, которое надо куда-то девать. Хочу закопаться уже с головой в сбор бумажек на январскую Вену, чтобы меньше думать о том, что вокруг.
Но нет, паши, Аннушка, как ломовая лошадь.
Поэтому мне можно и нужно повесить что-нибудь хорошее. А что у нас было хорошего за последнее время? А вот чего. Великолепная троица: Джон, с которым за год отсутствия на радарах произошло какое-то волшебство пубертата, вернувшийся наконец-то домой Стиви и Хендо с уже практически гусарскими усами. Красота же!


Здравствуй, аврал на канале, когда из-за прекрасного отчёта WADA тебе второй день подряд звонят посреди ночи из ньюсрума с вопросами формата «а этот мужик, которого только что уволили, он вообще кто?», «а чем проба "а" отличается от пробы "б"?» и «а нам можно использовать такую-то картинку? как там написано в описании и ограничениях? ну мы же не разбираемся в этом вашем спорте». Здравствуй, наступающий на пятки сезон прыжков и необходимость за неделю написать два больших материала, превью сезона и разбор календарей. Здравствуй, переводческая халтурка, которая снова всплыла в саме неподходящее время.
Я маленькая усталая девочка, я хочу лежать на диване и смотреть «Игру престолов» (да-да, кто у нас главный слуопок вселенной и только засел?). Хочу пить вино в приятной компании по вечерам, не коря себя за то, что пропускаю какое-то соревнование, про которое мне писать. Хочу перестать халтурить на немецком, потому что уже самое время сделать какой-то качественный прорыв и заговорить уже, но это не происходит, потому что нет даже не времени — сил на этот рывок. Хочу в кои-то веки заняться собой, потому что психологическая отметка веса пройдена уже несколько килограммов назад, а из Казани — это всё божественная среднеазиатская кухня! — я приехала с бодреньким +3, которое надо куда-то девать. Хочу закопаться уже с головой в сбор бумажек на январскую Вену, чтобы меньше думать о том, что вокруг.
Но нет, паши, Аннушка, как ломовая лошадь.
Поэтому мне можно и нужно повесить что-нибудь хорошее. А что у нас было хорошего за последнее время? А вот чего. Великолепная троица: Джон, с которым за год отсутствия на радарах произошло какое-то волшебство пубертата, вернувшийся наконец-то домой Стиви и Хендо с уже практически гусарскими усами. Красота же!


понедельник, 09 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Тут в дверь стучится сезон прыжков: осталось десять дней, надо потихоньку приводить себя в форму, выкидывать из головы Юргена Клоппа освобождать в занятой футболом голове место под мужиков на лыжах и готовиться заворачиваться в австрийское буррито от слюней, соплей и прочих эмоций. А также оживлять свой прыжковый бложик — надо соизволить написать хотя бы обзор календаря сезона. Уже понемногу разминаю пальцы: сдала в федерацию обзор Летнего гран-при, хуже которого я давно что-либо не писала, но все, кто видел меня в Казани (привет Алёнушке), знают, какими последними словами кляла я и себя, и федерацию, и создателей лыжного спорта вместо того, чтобы сесть и написать. Впрочем, и все случайные попутчики в казанском аэропорту в шесть утра тоже наблюдали прекрасную сцену, как я выдавливала из себя хоть какие-то потоки словоблудия (не выдавила, пришлось дописывать судорожно на работе). Впрочем, очередному — прошлые два журнальчика, которые наша федерация пыталась издавать, «скоропостижно скончались» один за одним — журнальчику всё нипочём, потому что из-за одного халтурного текста хуже этот опус магнум уже не будет.
Так что пора втягиваться, входить в ритм, обкладываться протоколами и наконец-то послушать уже трёхчасовой курс повышения квалификации от словенских специалистов, который приносила федерация, чтобы в этом сезоне занудствовать в два раза более аргументировано.
А втягиваться в прыжки совсем не хочется: я и так уже неделю хожу как мешком ударенная после интервью Алекса Пойнтнера, милого, милого сердцу моему Алекса австрийскому радио, на котором он рассказал, что все думали, что после марта 2014 года его жизнь не может стать ещё хуже, но нет, его ударило с ещё одной стороны, по последнему, что у него осталось. Я даже пересказывать не хочу, просто повешу ссылку на краткий пересказ интервью на русском.
Я правда не знаю и не понимаю, как у него не опустились руки, как это не стало последней каплей — и поэтому больше всего на свете хочу, чтобы начатое сотрудничество с Влади Зографски пошло хорошо. Без конкретных целей и планок, всё это неважно. Пусть это будет просто хорошо.
Так что пора втягиваться, входить в ритм, обкладываться протоколами и наконец-то послушать уже трёхчасовой курс повышения квалификации от словенских специалистов, который приносила федерация, чтобы в этом сезоне занудствовать в два раза более аргументировано.
А втягиваться в прыжки совсем не хочется: я и так уже неделю хожу как мешком ударенная после интервью Алекса Пойнтнера, милого, милого сердцу моему Алекса австрийскому радио, на котором он рассказал, что все думали, что после марта 2014 года его жизнь не может стать ещё хуже, но нет, его ударило с ещё одной стороны, по последнему, что у него осталось. Я даже пересказывать не хочу, просто повешу ссылку на краткий пересказ интервью на русском.
Я правда не знаю и не понимаю, как у него не опустились руки, как это не стало последней каплей — и поэтому больше всего на свете хочу, чтобы начатое сотрудничество с Влади Зографски пошло хорошо. Без конкретных целей и планок, всё это неважно. Пусть это будет просто хорошо.
воскресенье, 08 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Мифический десятый титул был проигран в тот момент, когда Валентино собственнолично разрушил свой образ идола, кумира, бога в голове у Марка — тогда, на той пресс-конференции. Всё, что последовало потом, — череда ошибок и неверных решений, паники, страха и судорожных попыток заткнуть пробоины в днище круизного лайнера половыми тряпками и бумажными салфетками.
Валентино расплатился и за слова, и за «колено Доктора» сполна. Он заслужил это и понёс справедливое наказание, преодолеть которое ему было не по силам. «Il cuore non basta», — пишут ребята из Gazzetta dello Sport, и они попали в самое яблочко.
А Марку теперь с этим жить. Всю оставшуюся жизнь. С тем выбором, который он сделал.
Валентино расплатился и за слова, и за «колено Доктора» сполна. Он заслужил это и понёс справедливое наказание, преодолеть которое ему было не по силам. «Il cuore non basta», — пишут ребята из Gazzetta dello Sport, и они попали в самое яблочко.
А Марку теперь с этим жить. Всю оставшуюся жизнь. С тем выбором, который он сделал.
суббота, 07 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Смотрю на обновлённый «Эйбар», который мне очень нравится (уход Хави Лары и, что главное, Гаиски Гаритано оказался не смертельным для маленького отважного клуба), гляжу глазами-сердечками на Шаби Ирурету, который сегодня вообще не должен был стартовать, но Риесго снялся в последний момент после предматчевой тренировки — ну, то есть, всё для меня, столь редко заглядывающей на огонёк, но не такими же методами.
И так как я в особом состоянии «больше басков богу басков» (в реальной жизни тоже, задумали с коллегой-баском одну маленькую шалость, которая может подарить нам немного головной боли, сотенку евро на нос и вечную славу, а также попугали сидящих вокруг в ньюсруме шуточками за триста про баскский баскетбол), давайте я опять расскажу вам, почему баскский язык — лучший язык на свете.
Знаете, как по-баскски будет «бесплатно»? «Musutruk». И всё бы ничего, было бы обычное слово, если бы только по хорошей баскской традиции оно не раскладывалось на «musu», «поцелуй», и «truk», «взамен». То есть у этого прекрасного народа всё, что бесплатно, даётся в обмен на поцелуй. Красота же! А шутят про то, что у басков с личной жизнью всё печально, ну-ну.
А ещё в баскском есть отличное слово «zera». Оно означает вещь, название которой ты не знаешь, не можешь вспомнить или не хочешь называть, культурный аналог слова «хрень» в великом и могучем. «Передай мне, пожалуйста, эту zera», «у меня с компьютером произошла какая-то zera, и теперь он не работает». Удобно.
Баски настолько тесно связаны с природой, что презрительно зовут всех, кто живёт в крупных городах, «kalekume», то есть «ребёнок улиц». Имеет ярко окрашенную негативную коннотацию.
И у басков есть прекрасное и очень полезное слово «etzidamu», «после-послезавтра». Всегда мечтала о таком.
А ещё у басков нет слова «прокрастинация». Вообще. Никакого. Даже кальки. Они объясняют это понятие длинным предложением о сути явления. Вот чему у них надо учиться. Когда-нибудь я наконец-то проникнусь баскским духом настолько, что перестану этсамое с курсами баскского, где я умерла на первом же падеже места, norengan (инессив).
А вообще любите басков, они того стоят.
И так как я в особом состоянии «больше басков богу басков» (в реальной жизни тоже, задумали с коллегой-баском одну маленькую шалость, которая может подарить нам немного головной боли, сотенку евро на нос и вечную славу, а также попугали сидящих вокруг в ньюсруме шуточками за триста про баскский баскетбол), давайте я опять расскажу вам, почему баскский язык — лучший язык на свете.
Знаете, как по-баскски будет «бесплатно»? «Musutruk». И всё бы ничего, было бы обычное слово, если бы только по хорошей баскской традиции оно не раскладывалось на «musu», «поцелуй», и «truk», «взамен». То есть у этого прекрасного народа всё, что бесплатно, даётся в обмен на поцелуй. Красота же! А шутят про то, что у басков с личной жизнью всё печально, ну-ну.
А ещё в баскском есть отличное слово «zera». Оно означает вещь, название которой ты не знаешь, не можешь вспомнить или не хочешь называть, культурный аналог слова «хрень» в великом и могучем. «Передай мне, пожалуйста, эту zera», «у меня с компьютером произошла какая-то zera, и теперь он не работает». Удобно.
Баски настолько тесно связаны с природой, что презрительно зовут всех, кто живёт в крупных городах, «kalekume», то есть «ребёнок улиц». Имеет ярко окрашенную негативную коннотацию.
И у басков есть прекрасное и очень полезное слово «etzidamu», «после-послезавтра». Всегда мечтала о таком.
А ещё у басков нет слова «прокрастинация». Вообще. Никакого. Даже кальки. Они объясняют это понятие длинным предложением о сути явления. Вот чему у них надо учиться. Когда-нибудь я наконец-то проникнусь баскским духом настолько, что перестану этсамое с курсами баскского, где я умерла на первом же падеже места, norengan (инессив).
А вообще любите басков, они того стоят.
пятница, 06 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
И маленькое выплёскивание гнева. Увидела состав очередного вызова сборной Испании, вскипела от обратного национализма: RFEF настолько беспардонно игнорирует существование басков, что это даже не смешно.
Минутка статистики: в топ-5 бомбардиров Ла Лиги сейчас два человека с испанским паспортом. Иманоль Агиррече и Аритц Адурис. И если в случае с Агиррече это резкий, сиюминутный всплеск, то Адурис, у которого, кажется, портрет на чердаке, раскрылся во второе пришествие в Бильбао, а последние пару лет своей жизни играет, будто бы ему не тридцать четыре, а двадцать один. Когда Аритц получал первый и последний вызов в сборную? На один матч в десятом. Да, игра за сборную басков в сочетании с клубной майкой Атлетика это волчий билет, но Аритц всегда говорил, что хотел бы, мечтал бы, был бы готов забыть о принципах.
Но нет, простите, Диего Коста, да.
И это не конкретная вспышка моего гнева, направленная на ситуацию здесь и сейчас — так, лишь плевок в небо по поводу засилия обратного национализма. Мои баскские коллеги на работе рассказывают, что даже в бытовой сфере баскская фамилия не помогает ни капли.
Поэтому давайте повешу красивого-красивого Аритца — красивых баскских мужчин никогда не бывает достаточно.

Минутка статистики: в топ-5 бомбардиров Ла Лиги сейчас два человека с испанским паспортом. Иманоль Агиррече и Аритц Адурис. И если в случае с Агиррече это резкий, сиюминутный всплеск, то Адурис, у которого, кажется, портрет на чердаке, раскрылся во второе пришествие в Бильбао, а последние пару лет своей жизни играет, будто бы ему не тридцать четыре, а двадцать один. Когда Аритц получал первый и последний вызов в сборную? На один матч в десятом. Да, игра за сборную басков в сочетании с клубной майкой Атлетика это волчий билет, но Аритц всегда говорил, что хотел бы, мечтал бы, был бы готов забыть о принципах.
Но нет, простите, Диего Коста, да.
И это не конкретная вспышка моего гнева, направленная на ситуацию здесь и сейчас — так, лишь плевок в небо по поводу засилия обратного национализма. Мои баскские коллеги на работе рассказывают, что даже в бытовой сфере баскская фамилия не помогает ни капли.
Поэтому давайте повешу красивого-красивого Аритца — красивых баскских мужчин никогда не бывает достаточно.

мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Итак, товарищи, Аннушка вернулась. Ачивмент "спеть YNWA с трибуной с красными шарфами" — анлокд. Ачивмент "полететь домой на соседних креслах с невыспавшимися и весьма помятыми Геничем и Кривохарченко, гиенившими друг над другом весь полёт из-за собственной помятости" — тоже анлокд, хоть и не входило в изначальные планы.
Что я могу рассказать о футбольном, прости господи, клубе «Ливерпуль»? А много чего.
ЮРГЕН КРАСИВЫЙ КАК ТЫСЯЧА СОЛНЦ просто. Добро пожаловать на собрание анонимных любителей немецких тренеров в возрасте, присаживайтесь в этот кружок, будем залипать и плакать. Нет, серьёзно, от него энергетика прёт за десять метров, и ты автоматически захлёбываешься в этой волне любви. Впрочем, кажется, Америку я не открываю: он и так каждую пресс-конференцию влюбляет в себя по пятьдесят человек за раз. И кто такая Аннушка, чтобы сопротивляться этой тёмной пучине?
Дискуссионный клуб имени Филиппе Коутиньо: проведи разминку с пользой для самых важной в футболе мышцы — языка! Почётное членство выдано заслуженному кавалеру ордена Адаму свету нашему Лаллане.
Фил вообще вызывает желание исключительно завернуть в пледик, покормить и вечно гладить по головке: крохотный, ручки тоненькие, ножки тоненькие, свитер на два размера больше — ухх. Материнский инстинкт в полную силу. А Адам настолько невысокий, что мне даже пришлось лезть в Википедию, уточнять, насколько всё плохо и почему мне казалось, что всё иначе. Шкртел красивый, и я печатаю сейчас это слово с полной серьёзностью. А Морено не просто солнечный андалузский ребёнок, но и очаровательная щекастая пышечка, if you know what I mean.
И маленькое, персональное, потому что я, кажется, уже давно стала злостным персофаном: Рыжий красив, как пламенновласый Аполлон. Высокий, статный, плечи широкие, ноги во, руки во, волосы огненные, мамочки, держите меня семеро. Кто-кто прозалипал всю вратарскую разминку? Я угадаю эту мелодию с одного всхлипа.
Все, все прекрасны до невозможности.
Пара слов по игре: «Рубин», конечно, в лучших своих традициях попытался выкатить на поле не иначе как угнанный у Жозе автобус, но, в отличие от прошлого раза, у них ничерта не вышло. И, знаете, мы были хороши. То есть без скидки на перестройку, гласность и ускорение — действительно хороши. Не всё безупречно, но у меня впервые за полгода сердце в пятки не уходило, когда к нашим воротам кто-то пытался бежать. Мама Сакхо фантастически прекрасен и очень уверен в себе, когда смотришь на него дольше, чем позволяют тебе камеры. Джан удивительно нагл, но это хорошая, полезная наглость. Лукас действительно будто бы заново родился. Фирмино раскрывается всё ярче. Бентеке уже не кажется таким деревом. А Айб — просто рахат-лукум души моей.
Юрген, ты что с ними сделал? Это заразно? Это передаётся через обнимашки? А если серьёзно, то мы идём правильной дорогой. И с каждым днём это всё заметнее и заметнее.

И о бытовых вопросах: Алёнушка ~Харита~ чудесна, любите Алёнушку. А идея позвонить местным знакомым для совместного времяпрепровождения была лучшей моей мыслью за долгое время, так как компания местной жительницы и профессионального футболиста из днищенских лиг идеальным образом дополнила путешествие: тут тебе и гид по местной кухне и сладостям, и очаровательные байки о просмотрах в «Анжи» или трудовых буднях чемпионата Татарстана по футболу.
Что я могу рассказать о футбольном, прости господи, клубе «Ливерпуль»? А много чего.
ЮРГЕН КРАСИВЫЙ КАК ТЫСЯЧА СОЛНЦ просто. Добро пожаловать на собрание анонимных любителей немецких тренеров в возрасте, присаживайтесь в этот кружок, будем залипать и плакать. Нет, серьёзно, от него энергетика прёт за десять метров, и ты автоматически захлёбываешься в этой волне любви. Впрочем, кажется, Америку я не открываю: он и так каждую пресс-конференцию влюбляет в себя по пятьдесят человек за раз. И кто такая Аннушка, чтобы сопротивляться этой тёмной пучине?
Дискуссионный клуб имени Филиппе Коутиньо: проведи разминку с пользой для самых важной в футболе мышцы — языка! Почётное членство выдано заслуженному кавалеру ордена Адаму свету нашему Лаллане.
Фил вообще вызывает желание исключительно завернуть в пледик, покормить и вечно гладить по головке: крохотный, ручки тоненькие, ножки тоненькие, свитер на два размера больше — ухх. Материнский инстинкт в полную силу. А Адам настолько невысокий, что мне даже пришлось лезть в Википедию, уточнять, насколько всё плохо и почему мне казалось, что всё иначе. Шкртел красивый, и я печатаю сейчас это слово с полной серьёзностью. А Морено не просто солнечный андалузский ребёнок, но и очаровательная щекастая пышечка, if you know what I mean.
И маленькое, персональное, потому что я, кажется, уже давно стала злостным персофаном: Рыжий красив, как пламенновласый Аполлон. Высокий, статный, плечи широкие, ноги во, руки во, волосы огненные, мамочки, держите меня семеро. Кто-кто прозалипал всю вратарскую разминку? Я угадаю эту мелодию с одного всхлипа.
Все, все прекрасны до невозможности.
Пара слов по игре: «Рубин», конечно, в лучших своих традициях попытался выкатить на поле не иначе как угнанный у Жозе автобус, но, в отличие от прошлого раза, у них ничерта не вышло. И, знаете, мы были хороши. То есть без скидки на перестройку, гласность и ускорение — действительно хороши. Не всё безупречно, но у меня впервые за полгода сердце в пятки не уходило, когда к нашим воротам кто-то пытался бежать. Мама Сакхо фантастически прекрасен и очень уверен в себе, когда смотришь на него дольше, чем позволяют тебе камеры. Джан удивительно нагл, но это хорошая, полезная наглость. Лукас действительно будто бы заново родился. Фирмино раскрывается всё ярче. Бентеке уже не кажется таким деревом. А Айб — просто рахат-лукум души моей.
Юрген, ты что с ними сделал? Это заразно? Это передаётся через обнимашки? А если серьёзно, то мы идём правильной дорогой. И с каждым днём это всё заметнее и заметнее.

И о бытовых вопросах: Алёнушка ~Харита~ чудесна, любите Алёнушку. А идея позвонить местным знакомым для совместного времяпрепровождения была лучшей моей мыслью за долгое время, так как компания местной жительницы и профессионального футболиста из днищенских лиг идеальным образом дополнила путешествие: тут тебе и гид по местной кухне и сладостям, и очаровательные байки о просмотрах в «Анжи» или трудовых буднях чемпионата Татарстана по футболу.
понедельник, 02 ноября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Аннушка герой, Аннушка дожила до очередного экспресс-отпуска. Осталось сдать программу на эфир, залить её на ютуб и валить собирать рюкзак в Казань, «Ливерпуль» ждёт.
А так как я герой и дожила до экспресс-отпуска, то хочу милоты (ожидала, что милота повалит мне из мира прыжков — пора бы уже, а — но из мира прыжков последние новости несут в себе такой мрак, что даже обсуждать это не хочу). Поэтому выбор милоты будет чуть-чуть нестандартным — хотя нет, я всё глубже в этой бездне, пора уже тег заводить. Так что раз я со вчерашнего дня не могу проржаться от того, что Леверкузену нажеребили в Кубке тот самый Унтерха-ха-хахинг, пусть будут котики.

А так как я герой и дожила до экспресс-отпуска, то хочу милоты (ожидала, что милота повалит мне из мира прыжков — пора бы уже, а — но из мира прыжков последние новости несут в себе такой мрак, что даже обсуждать это не хочу). Поэтому выбор милоты будет чуть-чуть нестандартным — хотя нет, я всё глубже в этой бездне, пора уже тег заводить. Так что раз я со вчерашнего дня не могу проржаться от того, что Леверкузену нажеребили в Кубке тот самый Унтерха-ха-хахинг, пусть будут котики.

суббота, 31 октября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Готова благодарить всех богов этой вселенной за то, что к сороковой минуте матча я осталась в кабинете одна, потому что где-то к этому моменту мои тихие попискивания в шарф превратились в полномасштабные вопли и стоны. #кончилизакурил
Мы медленно запрягали, первые минут двадцать хотелось плеваться и чертыхаться, но потом что-то резко перемкнуло — контакты замкнулись, ток побежал по проводам. И здравствуй, пение гостевой трибуны на молчащем «Стэмфорд Бридж», здравствуйте, уходящие под звуки YNWA фанаты «Челси», здравствуй, первая победа над ребятами в синих майках за хрен знает сколько лет и наконец-то умение развернуть игру после первого пропущенного до конца. Мы проявили ХАРАКТЕР, чёрт возьми, мы не забыли, как можно собирать яйца в кулак и делать то, что нужно.
Минутка конструктива, тезисно. Клаттенбург, конечно, пиздец, но в итоге получилось равновесие: у нас гол после должного свистка и нет удаления, у них нет красной Косте (кто бы, блин, сомневался) и пеналя за руку Терри. Как же всё это было важно для Фила!.. Он после той красной перед «МЮ» ходил сам не свой, тень самого себя, но вот оно, возвращение. Никто кроме него, и никто вместо него. Обнять и никуда не отпускать. А также подарить на Рождество всех мопсов мира. Ужасно боюсь за Милли — кажется, повязка настолько его раздавила, что собрать себя по кусочкам он не может, а то, куда запихнул его в этой формации Юрген, не сработало на все 100%. Альберто, конечно, за гол нужно дать на орехи, но на второй и третьей третях поля ребёнок прекрасен. Лама молодец, Мама Сакхо, как всегда, рахат-лукум души моей, а Лукас (мамочки, Лукас при Юргене как заново родился) и Эмре даже не удалились. Всех люблю, всех обнимаю.
Ну что, bring on Казань, мы едем. Да ещё и в каком настроении — сказка. Кажется, светлое будущее наступает куда раньше, чем планировалось. И даже если это лишь всполох того, что будет после Нового года, то меня уже устраивает, дайте две.
И фоточку для иллюстрации искать не надо, солнечный андалузский ребёнок уже всё сам за меня выложил. «We are family», — пишет, — «we are Liverpool». *прослезилась* Байла, Морено, байла и дальше.

Мы медленно запрягали, первые минут двадцать хотелось плеваться и чертыхаться, но потом что-то резко перемкнуло — контакты замкнулись, ток побежал по проводам. И здравствуй, пение гостевой трибуны на молчащем «Стэмфорд Бридж», здравствуйте, уходящие под звуки YNWA фанаты «Челси», здравствуй, первая победа над ребятами в синих майках за хрен знает сколько лет и наконец-то умение развернуть игру после первого пропущенного до конца. Мы проявили ХАРАКТЕР, чёрт возьми, мы не забыли, как можно собирать яйца в кулак и делать то, что нужно.
Минутка конструктива, тезисно. Клаттенбург, конечно, пиздец, но в итоге получилось равновесие: у нас гол после должного свистка и нет удаления, у них нет красной Косте (кто бы, блин, сомневался) и пеналя за руку Терри. Как же всё это было важно для Фила!.. Он после той красной перед «МЮ» ходил сам не свой, тень самого себя, но вот оно, возвращение. Никто кроме него, и никто вместо него. Обнять и никуда не отпускать. А также подарить на Рождество всех мопсов мира. Ужасно боюсь за Милли — кажется, повязка настолько его раздавила, что собрать себя по кусочкам он не может, а то, куда запихнул его в этой формации Юрген, не сработало на все 100%. Альберто, конечно, за гол нужно дать на орехи, но на второй и третьей третях поля ребёнок прекрасен. Лама молодец, Мама Сакхо, как всегда, рахат-лукум души моей, а Лукас (мамочки, Лукас при Юргене как заново родился) и Эмре даже не удалились. Всех люблю, всех обнимаю.
Ну что, bring on Казань, мы едем. Да ещё и в каком настроении — сказка. Кажется, светлое будущее наступает куда раньше, чем планировалось. И даже если это лишь всполох того, что будет после Нового года, то меня уже устраивает, дайте две.
И фоточку для иллюстрации искать не надо, солнечный андалузский ребёнок уже всё сам за меня выложил. «We are family», — пишет, — «we are Liverpool». *прослезилась* Байла, Морено, байла и дальше.

02:16
Доступ к записи ограничен
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
00:40
Доступ к записи ограничен
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 30 октября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
До сих пор — а прошло пять дней — не знаю, как относиться к событиям на Гран-при Малайзии. Думала, остыну, пойму, что я всё-таки чувствую, что я думаю по поводу каждого из участников этой истории, но всё без толку. Ничего не понимаю.
То есть, конечно, понимаю — понимаю мотивы, понимаю, как все дошли до жизни такой, понимаю, почему всё так произошло и чем всё это кончится. Может, и стоит оставить это в таком виде внутри себя, без оценочных категорий, потому что in the end it's the result that counts.
Валентино заварил всю эту кашу ещё задолго до того, как вошёл в поворот на четвёртом круге. Почва была подготовлена на пресс-конференции, когда Вале — в надежде, наверное, отвести стрелки всеобщего внимания с себя и Лоренцо и перевести их на выдуманный, высосанный из пальца повод, — начал обвинять Марка в какой-то несусветной чепухе. Всем понятно, что это чушь: Марк всегда смотрел на Вале как на идола, как на живое божество, и никогда бы не стал делать того, в чём Вале его обвинил. Просто Вале стало... страшно, наверное. Да, страшно. Может быть, впервые в жизни. И ему было необходимо, до дрожи в пальцах необходимо сделать так, чтобы все вокруг хоть на секунду забыли о главной битве. Потому что на кону всё: или мифический десятый титул, столько лет спустя, когда уже несколько сезонов назад его списывали в утиль, или всё, свалка истории. Второго шанса не будет больше никогда. Ставки слишком высоки — а для вечно молодого Вале, с его синдромом Питера Пэна, только неизбежный конец карьеры может стать вещью, из-за которой ему станет страшно.
Но загнанный в угол подступающим к горлу страхом Вале не подумал о том, что это даст обратный эффект: оскроблённый Марк, не знающий тормозов, будет поступать назло. И так и вышло: наглые подрезания на грани дозволенного, опасные сближения, вытеснение на неудобную траекторию — для этого мальчишки стало смыслом гонки во что бы то ни стало оказаться впереди Вале.
Всё заканчивается так, как закончилось: ослеплённый эмоциями — обидой ли, злостью ли — Марк толчками подпирает мотоцикл Вале, а тот делает то, что потом было одарено фразой "это не была рука Бога, это было колено Доктора".
Мерзкий, отвратительный, неспортивный поступок, ставящий под угрозу не только гонку, но и здоровье другого человека. Да, Марк напрашивался. Да, дирекция гонки сама говорила, что действия Марка не менее неправильны ("на четвёртом круге борьба ведётся не за позицию"), но это не оправдывает Вале. Дальше — туман. Штраф в три очка, перспектива старта с последнего места в Валенсии (и да, не будем забывать, какой национальностью управляется MotoGP), позорный молчаливый побег с автодрома, слухи о решении вообще не выходить на последнюю гонку. Паника.
Сейчас Вале пришёл в себя, обдумал всё лишний раз и сделал единственную вещь, которая ещё может спасти его: подал жалобу в ТАС для сокращения наказания до двух очков, что реально и что даст возможность не стартовать с последнего места. Впрочем, если решение останется в силе, думать больше не о чем.
Мне всё ещё безумно, ужасно, больше всего на свете хочется, чтобы эта история кончилась так, как она должна была закончиться. Но после Гран-при Малайзии расклад несколько иной.
Наказание, практически лишающее Валентино даже малейшей возможности выиграть титул — если только Лоренцо не провалит гонку, что должно стать выдающимся событием на домашнем автодроме, который ему идеально подходит, — суровое. Возможно, даже слишком. Но так должно быть: проступки должны наказываться, пусть ситуация и неоднозначна. Как сказал папа Симончелли (вот уж ещё одно совпадение; чёртова Малайзия), "красивая борьба это то, ради чего мы здесь, но её конец был вовсе не таким красивым, а единственное, что важно на самом деле, — то, какие мысли это заложит в голову детей, только садящихся на мотоцикл".
"А всё остальное — кино", — говорит папа Симончелли. "E il resto è cinema."
То есть, конечно, понимаю — понимаю мотивы, понимаю, как все дошли до жизни такой, понимаю, почему всё так произошло и чем всё это кончится. Может, и стоит оставить это в таком виде внутри себя, без оценочных категорий, потому что in the end it's the result that counts.
Валентино заварил всю эту кашу ещё задолго до того, как вошёл в поворот на четвёртом круге. Почва была подготовлена на пресс-конференции, когда Вале — в надежде, наверное, отвести стрелки всеобщего внимания с себя и Лоренцо и перевести их на выдуманный, высосанный из пальца повод, — начал обвинять Марка в какой-то несусветной чепухе. Всем понятно, что это чушь: Марк всегда смотрел на Вале как на идола, как на живое божество, и никогда бы не стал делать того, в чём Вале его обвинил. Просто Вале стало... страшно, наверное. Да, страшно. Может быть, впервые в жизни. И ему было необходимо, до дрожи в пальцах необходимо сделать так, чтобы все вокруг хоть на секунду забыли о главной битве. Потому что на кону всё: или мифический десятый титул, столько лет спустя, когда уже несколько сезонов назад его списывали в утиль, или всё, свалка истории. Второго шанса не будет больше никогда. Ставки слишком высоки — а для вечно молодого Вале, с его синдромом Питера Пэна, только неизбежный конец карьеры может стать вещью, из-за которой ему станет страшно.
Но загнанный в угол подступающим к горлу страхом Вале не подумал о том, что это даст обратный эффект: оскроблённый Марк, не знающий тормозов, будет поступать назло. И так и вышло: наглые подрезания на грани дозволенного, опасные сближения, вытеснение на неудобную траекторию — для этого мальчишки стало смыслом гонки во что бы то ни стало оказаться впереди Вале.
Всё заканчивается так, как закончилось: ослеплённый эмоциями — обидой ли, злостью ли — Марк толчками подпирает мотоцикл Вале, а тот делает то, что потом было одарено фразой "это не была рука Бога, это было колено Доктора".
Мерзкий, отвратительный, неспортивный поступок, ставящий под угрозу не только гонку, но и здоровье другого человека. Да, Марк напрашивался. Да, дирекция гонки сама говорила, что действия Марка не менее неправильны ("на четвёртом круге борьба ведётся не за позицию"), но это не оправдывает Вале. Дальше — туман. Штраф в три очка, перспектива старта с последнего места в Валенсии (и да, не будем забывать, какой национальностью управляется MotoGP), позорный молчаливый побег с автодрома, слухи о решении вообще не выходить на последнюю гонку. Паника.
Сейчас Вале пришёл в себя, обдумал всё лишний раз и сделал единственную вещь, которая ещё может спасти его: подал жалобу в ТАС для сокращения наказания до двух очков, что реально и что даст возможность не стартовать с последнего места. Впрочем, если решение останется в силе, думать больше не о чем.
Мне всё ещё безумно, ужасно, больше всего на свете хочется, чтобы эта история кончилась так, как она должна была закончиться. Но после Гран-при Малайзии расклад несколько иной.
Наказание, практически лишающее Валентино даже малейшей возможности выиграть титул — если только Лоренцо не провалит гонку, что должно стать выдающимся событием на домашнем автодроме, который ему идеально подходит, — суровое. Возможно, даже слишком. Но так должно быть: проступки должны наказываться, пусть ситуация и неоднозначна. Как сказал папа Симончелли (вот уж ещё одно совпадение; чёртова Малайзия), "красивая борьба это то, ради чего мы здесь, но её конец был вовсе не таким красивым, а единственное, что важно на самом деле, — то, какие мысли это заложит в голову детей, только садящихся на мотоцикл".
"А всё остальное — кино", — говорит папа Симончелли. "E il resto è cinema."
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Накануне дня рождения сделала себе что-то вроде подарка и заглянула на вечер в кино на любимую тему — случайно увидела объявление, случайно купила билеты, случайно зашла. И до сих пор как мешком по голове ударенная. Я, конечно же, про привезённый на политеховский фест о науке The Epic of Everest 1924 года: невероятный, невероятный документальный фильм о той самой экспедиции Мэллори и Ирвина.
Если кто не знает, почему она та самая: до 1953 года Мэллори и Ирвин, школьный учитель истории и французского и двадцатидвухлетний студент-инженер из Оксфорда, были теми, кто ближе всего подобрался к заветной вершине. В последний раз их видели у Второй ступени, в двухстах пятидесяти метрах по вертикали от цели. Дошли ли они, дошёл ли хоть один из них? Никто не знает. Спустя девять лет нашли ледоруб Ирвина. Тело Мэллори обнаружили в 1999 году — он, видимо, сорвался со страховки. При нём не было вещей, которые он хотел оставить на вершине, а убранные в карман очки говорили о том, что сорвался он уже в темноте. Ответов это не прибавило. Кто-то до сих пор убеждён, что они не могли дойти до вершины ни при каких обстоятельствах: Вторая ступень была им не по силам, а оборудование слишком примитивно (доказано обратное: в нулевых была успешная экспедиция с репликами оборудования 20-х годов); кто-то, наивные романтики, верят в то, что Мэллори — с Ирвином или один — смог дойти до вершины (например, очень хочется верить мне; я слишком, слишком, слишком много думаю об этой истории, столько, сколько, наверное, неразумно). Райнхольд Месснер во время своего сольного восхождения был настолько одержим мыслями о том, дошли ли они, что половину "Хрустального горизонта" посвящает своим размышлениям и предположениям, а во время самого штурма, на фоне одиночества и кислородного голодания, его разум заставляет думать, что один из них безмолвной тенью провожает его до вершины.
У этой загадки не существует разгадки, пока не будет найдено что-то, что даст новые сведения о том, что произошло в 1924-ом: фотоаппарат Ирвина ли, его тело, что угодно.
Так вот, эта грандиозная по тем временам экспедиция сопровождалась передовым кинооборудованием, с помощью которого и снят "Эпос Эвереста". Всё путешествие через Тибет, последние приготовления, обустройство лагерей, попытка штурма — всё это запечатлено на плёнку и собрано в удивительный фильм.
Я, признаться честно, не видела прежде немых документалок — только огромные массивы игрового кино. Но интертитры справляются с ролью закадрового текста ничуть не хуже голоса. И с одной стороны, это хроника, подробная, внимательная, тщательная хроника каждого шага из того, что удалось снять, а с другой — это подведение итогов неудачи. Главный мотив "Эпоса Эвереста" заключается в том, что человек ничтожно мал в сравнении с Горой, что его мелкие желания и амбиции не значат ничего. Это не те материи, с которыми им было по силам тягаться. Гора, великая, ужасная, живая Гора не позволила им сделать ни шагу — и таково было её желание, высказанное вслух монахами Ронгбукского монастыря ещё до попытки восхождения.
И вот эти чёрно-белые, иногда окрашенные в оттенки голубого или розового кадры громадных льдин ледника, бескрайние снежные поля, отвесные скалы горы-матери мира — я видела это миллион раз в современной съёмке. Но когда ты видишь их глазами тех, кто пришёл туда впервые, тех, кто шёл, когда ещё не было проторенных дорожек к базовым лагерям по обе стороны горы, становится страшно от того, насколько все это тщетно.
Потому что людишки приходят и уходят, копошатся у подножья, мрут в ледяных расщелинах, теряют конечности от обморожения, но в итоге всё равно останется только одно: великая гора, грозная, дышащая, живая, вечная.
И вот на этих последних кадрах, когда её, окрашенную рукой режиссёра в священный красный цвет, окутывает ночная тьма, еле сдерживаешь себя, чтобы не прокусить собственную губу до такой же алой крови.
1924 год, чёрт возьми, 1924 год.
Если кто не знает, почему она та самая: до 1953 года Мэллори и Ирвин, школьный учитель истории и французского и двадцатидвухлетний студент-инженер из Оксфорда, были теми, кто ближе всего подобрался к заветной вершине. В последний раз их видели у Второй ступени, в двухстах пятидесяти метрах по вертикали от цели. Дошли ли они, дошёл ли хоть один из них? Никто не знает. Спустя девять лет нашли ледоруб Ирвина. Тело Мэллори обнаружили в 1999 году — он, видимо, сорвался со страховки. При нём не было вещей, которые он хотел оставить на вершине, а убранные в карман очки говорили о том, что сорвался он уже в темноте. Ответов это не прибавило. Кто-то до сих пор убеждён, что они не могли дойти до вершины ни при каких обстоятельствах: Вторая ступень была им не по силам, а оборудование слишком примитивно (доказано обратное: в нулевых была успешная экспедиция с репликами оборудования 20-х годов); кто-то, наивные романтики, верят в то, что Мэллори — с Ирвином или один — смог дойти до вершины (например, очень хочется верить мне; я слишком, слишком, слишком много думаю об этой истории, столько, сколько, наверное, неразумно). Райнхольд Месснер во время своего сольного восхождения был настолько одержим мыслями о том, дошли ли они, что половину "Хрустального горизонта" посвящает своим размышлениям и предположениям, а во время самого штурма, на фоне одиночества и кислородного голодания, его разум заставляет думать, что один из них безмолвной тенью провожает его до вершины.
У этой загадки не существует разгадки, пока не будет найдено что-то, что даст новые сведения о том, что произошло в 1924-ом: фотоаппарат Ирвина ли, его тело, что угодно.
Так вот, эта грандиозная по тем временам экспедиция сопровождалась передовым кинооборудованием, с помощью которого и снят "Эпос Эвереста". Всё путешествие через Тибет, последние приготовления, обустройство лагерей, попытка штурма — всё это запечатлено на плёнку и собрано в удивительный фильм.
Я, признаться честно, не видела прежде немых документалок — только огромные массивы игрового кино. Но интертитры справляются с ролью закадрового текста ничуть не хуже голоса. И с одной стороны, это хроника, подробная, внимательная, тщательная хроника каждого шага из того, что удалось снять, а с другой — это подведение итогов неудачи. Главный мотив "Эпоса Эвереста" заключается в том, что человек ничтожно мал в сравнении с Горой, что его мелкие желания и амбиции не значат ничего. Это не те материи, с которыми им было по силам тягаться. Гора, великая, ужасная, живая Гора не позволила им сделать ни шагу — и таково было её желание, высказанное вслух монахами Ронгбукского монастыря ещё до попытки восхождения.
И вот эти чёрно-белые, иногда окрашенные в оттенки голубого или розового кадры громадных льдин ледника, бескрайние снежные поля, отвесные скалы горы-матери мира — я видела это миллион раз в современной съёмке. Но когда ты видишь их глазами тех, кто пришёл туда впервые, тех, кто шёл, когда ещё не было проторенных дорожек к базовым лагерям по обе стороны горы, становится страшно от того, насколько все это тщетно.
Потому что людишки приходят и уходят, копошатся у подножья, мрут в ледяных расщелинах, теряют конечности от обморожения, но в итоге всё равно останется только одно: великая гора, грозная, дышащая, живая, вечная.
И вот на этих последних кадрах, когда её, окрашенную рукой режиссёра в священный красный цвет, окутывает ночная тьма, еле сдерживаешь себя, чтобы не прокусить собственную губу до такой же алой крови.
1924 год, чёрт возьми, 1924 год.
четверг, 29 октября 2015
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Зачем-то не уехала на свой день рождения из города, как успешно делала в предыдущие годы; кажется, это главная ошибка, которую можно было сделать.
Но, тем не менее, вокруг меня хорошие люди, наша прыжковая федерация написала мне поздравительную простыню в фэйсбуке, у меня замечательная работа, куда можно завалиться с обнимку с бутылкой шираза и пирожными и сорвать таким образом рабочий день, а цветы у рабочего компа пахнут так сильно, что настроения делать что-то полезное у меня нет совсем.
Поэтому Аннушка планирует после бодренького количества шираза забежать на баскетбол — на каблуках по лестницам УСК ЦСКА я ещё не бегала.
А без гор на свой день рождения, наверное, можно жить.
Но, тем не менее, вокруг меня хорошие люди, наша прыжковая федерация написала мне поздравительную простыню в фэйсбуке, у меня замечательная работа, куда можно завалиться с обнимку с бутылкой шираза и пирожными и сорвать таким образом рабочий день, а цветы у рабочего компа пахнут так сильно, что настроения делать что-то полезное у меня нет совсем.
Поэтому Аннушка планирует после бодренького количества шираза забежать на баскетбол — на каблуках по лестницам УСК ЦСКА я ещё не бегала.
А без гор на свой день рождения, наверное, можно жить.