мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
А, ну и давайте я, раз меня сегодня несёт, напоследок про пиздюшат скажу.
Я терпела всё Евро. Очень терпела, не падала особо в пучину (ага, конечно, кто напился после матча с Данией и написал несколько жалобных сообщений, которые закончились тем, что не я успокаивала пиздюшат, а Патричка Пентц меня), блюла рамки приличия, даже не вкрашилась ни в кого из детей больше допустимого — ну окей, подумаешь, я вела себя весь турнир как Саня Хорват-ультрас, но это ыншбругг-пауэр, куда я денусь. Ну подумаешь, дедов всшипперила чуток. Ну подумаешь, выла как дура с Квасины и Гасси-Шлагера, а, ну с кем не бывает.
Ладно, окей, пиздюшатный Евро меня катком переехал, не буду больше спорить.
Но окончательно доломалась я сегодня, на воспалённый после адского 16-часового рабочего дня мозг, когда открыла инстаграм и споткнулась об увиденный у всё того же Квасины и кого-то ещё разом хэштег #dieverschworenen. И всё. Накрыло.
Я не знаю, дети, как вы, со всем вечным бардаком, что творится в федерации, ухитрились поймать это ощущение — это вот совсем мальчишечье братство, эти летние лагеря, тайные вылазки чёрт знает куда и скрепление дружбы общими секретами. Оно такое осязаемое у вас, оно рекой лилось из всех соцсетей, из ваших инстаграмов, где вы стебете друг друга, а по ночам палите, как ходите по тёмным ебеням вокруг командного отеля лишний раз жопу втихаря уже от тренеров покачать и мячик попинать, потому что хотите выложиться не на 100%, а на 110%. И этот блеск в глазах, и ни капли страха. И то, как кто-то из вас даже домой уезжал в майке в честь волчонка — чуждого вам, но вы действительно, потеряв его, ещё сильнее обрели друг друга, объединённые общей идеей, что играть надо теперь не только за себя, но и за этого странного курносого задиру, и за него даже сильнее, чем за себя.
Да, не получилось. Дядя Вернер очень сильно налажал против Дании, а против Германии вы были на волоске от того, чтобы смочь. Но это сложный турнир с адской схемой, вы попали туда впервые, вы можете собой гордиться — будучи аутсайдерами сложной группы, набрать аж четыре очка, почти шесть. Такого не было никогда, твердите бесконечно все вы, и такого больше не будет.
Действительно не будет — вот этот привкус тоже явно стоял у всех во рту все три недели. Это последняя возрастная категория, дальше — дальше нет ничего, дальше основа, в которую попадёт дай бог полдюжины, косный Фода, чёрт знает что. Как бы вы ни впечатались друг в друга, вместе вы больше в раздевалке никогда таким составом не соберётесь.
Оттого это всё так прекрасно и было. И так запредельно близко. Эти мальчишки на самом деле теперь связаны общим заговором, общей тайной, почти что клятвой на крови.
Сборным, не вылезающим с крупных турниров, такое не понять ни-ко-гда.
Я терпела всё Евро. Очень терпела, не падала особо в пучину (ага, конечно, кто напился после матча с Данией и написал несколько жалобных сообщений, которые закончились тем, что не я успокаивала пиздюшат, а Патричка Пентц меня), блюла рамки приличия, даже не вкрашилась ни в кого из детей больше допустимого — ну окей, подумаешь, я вела себя весь турнир как Саня Хорват-ультрас, но это ыншбругг-пауэр, куда я денусь. Ну подумаешь, дедов всшипперила чуток. Ну подумаешь, выла как дура с Квасины и Гасси-Шлагера, а, ну с кем не бывает.
Ладно, окей, пиздюшатный Евро меня катком переехал, не буду больше спорить.
Но окончательно доломалась я сегодня, на воспалённый после адского 16-часового рабочего дня мозг, когда открыла инстаграм и споткнулась об увиденный у всё того же Квасины и кого-то ещё разом хэштег #dieverschworenen. И всё. Накрыло.
Я не знаю, дети, как вы, со всем вечным бардаком, что творится в федерации, ухитрились поймать это ощущение — это вот совсем мальчишечье братство, эти летние лагеря, тайные вылазки чёрт знает куда и скрепление дружбы общими секретами. Оно такое осязаемое у вас, оно рекой лилось из всех соцсетей, из ваших инстаграмов, где вы стебете друг друга, а по ночам палите, как ходите по тёмным ебеням вокруг командного отеля лишний раз жопу втихаря уже от тренеров покачать и мячик попинать, потому что хотите выложиться не на 100%, а на 110%. И этот блеск в глазах, и ни капли страха. И то, как кто-то из вас даже домой уезжал в майке в честь волчонка — чуждого вам, но вы действительно, потеряв его, ещё сильнее обрели друг друга, объединённые общей идеей, что играть надо теперь не только за себя, но и за этого странного курносого задиру, и за него даже сильнее, чем за себя.
Да, не получилось. Дядя Вернер очень сильно налажал против Дании, а против Германии вы были на волоске от того, чтобы смочь. Но это сложный турнир с адской схемой, вы попали туда впервые, вы можете собой гордиться — будучи аутсайдерами сложной группы, набрать аж четыре очка, почти шесть. Такого не было никогда, твердите бесконечно все вы, и такого больше не будет.
Действительно не будет — вот этот привкус тоже явно стоял у всех во рту все три недели. Это последняя возрастная категория, дальше — дальше нет ничего, дальше основа, в которую попадёт дай бог полдюжины, косный Фода, чёрт знает что. Как бы вы ни впечатались друг в друга, вместе вы больше в раздевалке никогда таким составом не соберётесь.
Оттого это всё так прекрасно и было. И так запредельно близко. Эти мальчишки на самом деле теперь связаны общим заговором, общей тайной, почти что клятвой на крови.
Сборным, не вылезающим с крупных турниров, такое не понять ни-ко-гда.