мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Вообще, конечно, надо бы завязывать валяться по вечерам под мешанину из завываний Моррисси, до добра это никогда не доводит, и нет, это отвратительный способ сопротивляться всё больше съедающему мой мозг фандому немецкой коммуналки, не надо, Аннушка, возвращайся к своей рэпчине, Смитс и иже с ними распоследнее дело. Но вот этот перерыв на сборные в футбольчике выдался каким-то очень интроспективным — логично, клубный футбол вызывает ощущение «а можно он больше никогда не вернётся, спасибо, я не голодный, мне уже к сентябрю не очень», а вот про австрийцев думаю одно и то же который день уже.
В принципе, всё те же яйца, и даже не в профиль: позавчера вот вербализировала постом ранее то, что копилось на задворках сознания, а теперь за двое суток вселенная будто сговорилась выдать мне всё, что старательно собирала ровно год. То в совершенно нерелевантной выдаче гуглокартинок выплывет что-то, что совсем не надо было, потому что сердце щемит, то коллега сегодня не к месту вспомнил тот самый гол через себя в Москве на Открывашке, то ещё чего. И вот не знаю я абсолютно, куда себя с этим всем девать: да, ёб твою мать, сказать, что я ужасно соскучилась по Янко в единственной форме, которая всю жизнь ему действительно шла, — не сказать ничего,
И ведь таких, как я, мало — сущие единицы. Когда я не задумываясь отвечаю на все вопросы о любимом австрийском футболисте в любой формулировке, обычно встречаю удивлённые глаза и как минимум аккуратные уточняющие вопросы. Потому что никогда он не был кем-то по-настоящему значимым.
«Герой нации, которого страна никогда не любила» — очень отчётливо вспоминаю безупречно описывающий этот феномен заголовок из одного из журналов где-то между московским голом и последними матчами лучшего периода в современной истории австрийского футбола, квалифаев к Евро. Сомнительная клубная карьера, немедийность, слишком большие мозги, слишком безупречный хохдойч с умными словечками, слишком много своего мнения, вечные глупые истории и ругань с тренерами и функционерами — всё, что он ни делал, вызывало всю жизнь шквал критики, недовольных тирад от легенд австрийского футбола, воплей в интернете, гневных проклятий в его адрес. На все приходилось отвечать молча и на поле — и чем больше он забивал, чем важнее и значимее были его голы, тем больше это злило всех, кому он был не по душе.
Один Марсель гнул свою линию без конца — за что сам получал все эти годы ушаты дерьма в свой адрес. Но было очевидно, что эта история закончится тогда же, когда закончится история самого Марселя.
Я всё ещё стою на своём: наверное, чтобы закрыть гештальт, было бы лучше, скажи Марк сразу после ухода Коллера эти три несчастных коротких слова. Но он же никогда не делал ничего так, как ты от него ожидаешь.
На будущее хочется зафиксировать только одно: из всех австрийских капитанов, кого я застала, повязка с орлом по-настоящему шла только одному. Вопреки всему.
Начать, штоле, «Лугано» смотреть почаще, раз меня пидорасит в таких масштабах и до такой степени, а. А то какое-то форменное безобразие.
В заключение принесу совершенно позорную перефотошопленную древнюю фоточку из его же твиттера, с которой, собственно, этот пост и начался, неспасибо гуглу, так как искала я вообще не это, а нашла на свою голову здоровенный триггер, который только и ждал, чтобы сорваться.
В принципе, всё те же яйца, и даже не в профиль: позавчера вот вербализировала постом ранее то, что копилось на задворках сознания, а теперь за двое суток вселенная будто сговорилась выдать мне всё, что старательно собирала ровно год. То в совершенно нерелевантной выдаче гуглокартинок выплывет что-то, что совсем не надо было, потому что сердце щемит, то коллега сегодня не к месту вспомнил тот самый гол через себя в Москве на Открывашке, то ещё чего. И вот не знаю я абсолютно, куда себя с этим всем девать: да, ёб твою мать, сказать, что я ужасно соскучилась по Янко в единственной форме, которая всю жизнь ему действительно шла, — не сказать ничего,
И ведь таких, как я, мало — сущие единицы. Когда я не задумываясь отвечаю на все вопросы о любимом австрийском футболисте в любой формулировке, обычно встречаю удивлённые глаза и как минимум аккуратные уточняющие вопросы. Потому что никогда он не был кем-то по-настоящему значимым.
«Герой нации, которого страна никогда не любила» — очень отчётливо вспоминаю безупречно описывающий этот феномен заголовок из одного из журналов где-то между московским голом и последними матчами лучшего периода в современной истории австрийского футбола, квалифаев к Евро. Сомнительная клубная карьера, немедийность, слишком большие мозги, слишком безупречный хохдойч с умными словечками, слишком много своего мнения, вечные глупые истории и ругань с тренерами и функционерами — всё, что он ни делал, вызывало всю жизнь шквал критики, недовольных тирад от легенд австрийского футбола, воплей в интернете, гневных проклятий в его адрес. На все приходилось отвечать молча и на поле — и чем больше он забивал, чем важнее и значимее были его голы, тем больше это злило всех, кому он был не по душе.
Один Марсель гнул свою линию без конца — за что сам получал все эти годы ушаты дерьма в свой адрес. Но было очевидно, что эта история закончится тогда же, когда закончится история самого Марселя.
Я всё ещё стою на своём: наверное, чтобы закрыть гештальт, было бы лучше, скажи Марк сразу после ухода Коллера эти три несчастных коротких слова. Но он же никогда не делал ничего так, как ты от него ожидаешь.
На будущее хочется зафиксировать только одно: из всех австрийских капитанов, кого я застала, повязка с орлом по-настоящему шла только одному. Вопреки всему.
Начать, штоле, «Лугано» смотреть почаще, раз меня пидорасит в таких масштабах и до такой степени, а. А то какое-то форменное безобразие.
В заключение принесу совершенно позорную перефотошопленную древнюю фоточку из его же твиттера, с которой, собственно, этот пост и начался, неспасибо гуглу, так как искала я вообще не это, а нашла на свою голову здоровенный триггер, который только и ждал, чтобы сорваться.