мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Вчера был великий день. Вчера мои австрокотаны ёбнули саму Германию. Мои нелепые австрокотаны, которые пока сами не понимают, во что они играют, вышли и размазали — абсолютно по делу — действующих чемпионов мира. Да, сколько угодно можно говорить про то, что это товарняк, что немцы не об этом думают и не это отрабатывают, что это всё не всерьёз.
Но знаете, когда 32 года не побеждал своего главного врага — уже плевать, товарняк это, не товарняк, рисовое ли поле там было и что в воротах был абсолютно не готовый к чемпионату мира Нойер.
«Все вечно твердят: Кордоба, Кордоба… Теперь это называется Клагенфурт», – ляпнул Марко, и с этими словами ты понимаешь, насколько это важно было для них всех. Потому что это что-то, о чём последние тридцать с лишним лет остальные могли только мечтать. А для них это реальность — для этих славных простых парней, для сборной в стадии попытки переизобрести саму себя, для дядьки Франко, к которому я изначально была очень настороженно настроена, ан нет, смотрите, всё хорошо же, и он уже впечатался в мальчиков, и они с ним вспомнили, что на самом деле умеют в футбол играть, а не только плакать в микст-зоне да сидеть с потухшим взором, прислонившись к штанге.

Но знаете, когда 32 года не побеждал своего главного врага — уже плевать, товарняк это, не товарняк, рисовое ли поле там было и что в воротах был абсолютно не готовый к чемпионату мира Нойер.
«Все вечно твердят: Кордоба, Кордоба… Теперь это называется Клагенфурт», – ляпнул Марко, и с этими словами ты понимаешь, насколько это важно было для них всех. Потому что это что-то, о чём последние тридцать с лишним лет остальные могли только мечтать. А для них это реальность — для этих славных простых парней, для сборной в стадии попытки переизобрести саму себя, для дядьки Франко, к которому я изначально была очень настороженно настроена, ан нет, смотрите, всё хорошо же, и он уже впечатался в мальчиков, и они с ним вспомнили, что на самом деле умеют в футбол играть, а не только плакать в микст-зоне да сидеть с потухшим взором, прислонившись к штанге.
