Осознание того, что я теперь не могу себе позволить сбежать на неделю в никуда заниматься почти что рабским трудом, оплачиваемым лишь собственными эмоциями, давит, сдавливает мне грудь, перекрывая доступ к воздуху. Я слишком рано записала себя в серьезные взрослые люди с обязанностями (тм), которые не позволяют сделать импульсивную вещь и прямо сейчас бросить всё и заказать билет до Екатеринбурга и гостиничный номер в Тагиле. Я лишила себя спонтанности, вещи, которая двигала мной всегда, вещи, которой я жила.
И я откровенно не знаю, как я буду смотреть на этап в Тагиле дома по телевизору/на работе, а не стоя рядом с трамплином сама, не глотая морозный воздух и не уворачиваясь от чьих-то неаккуратно взброшенных на плечо лыж. Это кажется неправильным, неестественным, нелогичным ходом событий. Будто бы кто-то отрезал где-то не ту нить, и вся ткань поплыла, рассыпаясь на не имеющие пользы лоскуты.