мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
А вообще, по правде говоря, я сегодня весь день не могу молчать, потому что старая любовь не ржавеет: Грегзи Ш. снова с нами, мой прекрасный прыжковый мальчик снова здесь. Как всегда осенью — ежегодная традиция последних лет — его отловил экс-Шпортнетик, ныне австрийский отдел Шпокса, и усадил на большое интервью. И я всё, натурально всё, потому что сколько лет прошло, а я всё на том же дне.
«С годами я понял, что всё в жизни в итоге сводится к любви — к любви к вещам и людям», — говорит Грегор в интервью-которое-должна-была-взять-я-по-содержанию (очень плохо, что я не еду в Тагил в этом году, так что пока оставим душещипательные интервью на следующий год).
Как же ты вырос, мальчик мой, как же ты вырос. Все вот эти фразы про «я видел и пережил столько всего, через что не стоит проходить подростку», все эти размышления о том, насколько он изменился за последние года два... Ох. Это действительно больше не «Шлири», как он сам настаивает, это просто Грегор, взрослый, двадцатисемипростигосподилетний мужчина, справившийся с коленом, но главное — с самим собой и, судя по всему, бодрой депрессией, которую он разве что этим словом не назвал, но уже миллион раз описал, что так оно и было.
Да, он прекрасно понимает, что он уже не конкурентоспособен, что ни нынешний вес, ни его неспособность адаптироваться к нынешним креплениям, ни колено не дают ему преимущества. Поэтому и на золото Игр ему уже плевать. Но он снова здесь, он здесь до Зеефельда-2019, и это лучшее, что могло с нами случиться.
Кажется, мне в этом году снова есть за кого болеть. И есть в принципе повод смотреть прыжки.
«С годами я понял, что всё в жизни в итоге сводится к любви — к любви к вещам и людям», — говорит Грегор в интервью-которое-должна-была-взять-я-по-содержанию (очень плохо, что я не еду в Тагил в этом году, так что пока оставим душещипательные интервью на следующий год).
Как же ты вырос, мальчик мой, как же ты вырос. Все вот эти фразы про «я видел и пережил столько всего, через что не стоит проходить подростку», все эти размышления о том, насколько он изменился за последние года два... Ох. Это действительно больше не «Шлири», как он сам настаивает, это просто Грегор, взрослый, двадцатисемипростигосподилетний мужчина, справившийся с коленом, но главное — с самим собой и, судя по всему, бодрой депрессией, которую он разве что этим словом не назвал, но уже миллион раз описал, что так оно и было.
Да, он прекрасно понимает, что он уже не конкурентоспособен, что ни нынешний вес, ни его неспособность адаптироваться к нынешним креплениям, ни колено не дают ему преимущества. Поэтому и на золото Игр ему уже плевать. Но он снова здесь, он здесь до Зеефельда-2019, и это лучшее, что могло с нами случиться.
Кажется, мне в этом году снова есть за кого болеть. И есть в принципе повод смотреть прыжки.
Но вообще одна из вещей, которая очень складывает его образ, это все рассказы о том, как он в детстве пас высоко в горах коров да овец. Ну и то, как он отказался от предложения Тухеля стать ассистентом, когда его «Тун» хлопнул где-то хрен знает где «Майнц», потому что позиция под кем-то — не для него. 
