В этот проклятый всеми богами город пришло тепло, пришёл солнечный свет. Все вокруг зашевелились, скидывая сомнамбулическую апатию последних месяцев — и захотели двигаться, делать что-то, жить.

Получила за день три комплимента от незнакомых людей и два приглашения на свидание от малознакомых. Кажется, это прямое следствие того, что все наконец проснулись.

Проснулась пару дней назад и я, и в голове сумбур, рой самых разных мыслей, чувств и полутонов ощущений без какой-либо ярко выраженной коннотации. Это не плохо и не хорошо — я просто чувствую себя такой живой, как не чувствовала себя в этом городе долгие месяцы.

И дальше будет только лучше: будет футбол (чтобы тебе, Аннушка, не приходилось за неимением томно вздыхать сегодня на гандболе, влюбившись в пятнадцать впервые увиденных человек за раз), будет лето, будет винишко на набережных, будут веснушки, платья и глупости.

И самое время расчехлить эту песенку — она ждала этого с прошлого октября.

Wir dekorieren Raum und Zeit
in unserem besten Licht,
haben wie Matrosen Land in Sicht

@темы: какофония, про Аннушку

---

А вообще меня ещё вчера прекрасная  Setchi осалила добромобом: нужно писать о пяти позитивных/добрых/дарящих счастье событиях, которые случились за день. Позитива мне явно не хватает, поэтому давайте попробуем его наскрести.

Осаливать людей нужно каждый день, но у меня в ленте живых людей найдётся явно меньше, поэтому в принудительном порядке пусть позитив поищут  Alianika,  ПоДождДинка и  cactus incurabilis, ну и второй товарищ по козлочатику  Береннис, если есть желание вернуться к писанине сюда. Остальные пусть берут, если хотят.

День первый

День первый
1. Я добила-таки грандиозный обзор сезона, он же куча бессвязных слюней и соплей о маленьком бестолковом клубе, который умеет учиться только через набитые шишки. Даже собрала вместе какие-то мысли и чуть-чуть проработала внутри себя то, что в проработке нуждается.
2. Наконец-то выспалась на второй день попытки это сделать. За последний месяц это счастье.
3. Смогла выкроить время на то, чтобы поготовить в своё удовольствие, и Аннушка нахреначила божественный карри с индейкой.
4. На работе маленько разгребается бардак: добилась с пятого письма хоть какой-то информации о том, что нам будет слать наше основное агентство во время Кубка Конфедераций.
5. Мы всё ещё не подписали Мартина Шмидта тренером, и это хорошая новость.

День второй

День второй (с небольшим запозданием)
1. Скорее всего, закрыла для себя баскетбольный сезон, поржала со всеми, постебала конявого пресс-атташе. Балдовины, конечно, позорно провели последнюю четверть, но жить можно, победа и есть победа.
2. До трёх ночи прозаливала подруге про довоенную историю немецкого футбола. Меня ж если не остановить, я и неделю могу про подобное языком махать.
3. Разгребла немного ситуацию с подарком братцу на стремительно приближающийся день рождения.
4. Лерочка со своей сказкой о золотой рыбке, которая в итоге отчасти оказалась пророческой, сделала мне день!
5. Ухитрилась добежать до автобуса со спринтерской скоростью и даже потом не умереть от болящей связки — ну, мы не будем записывать в позитив тот факт, что она всё ещё адски болит и сегодня опухла.

День третий

День третий (всё, я пришла в себя после утренних новостей, можно)
1. Йееее, у нас есть тренер! Рейнские волны вынесли бренное тело на ушатанную набережную славного химгородка со львом-имбецилом на гербе! Тело даже живое, говорит и выглядит как Девятый Доктор. Прессуха меня вдохновила, теперь смотрим, что выйдет на деле, и боимся трансферного окна.
2. Зарплата. Nuff said. Финансовый кризис лютых масштабов догнал меня и огрел сковородкой ещё по возвращению из отпуска, так что любым крохам рады.
3. Отметили с котиками окончание безтренерья, котики — котики
4. Более-менее простроила планы на ближайшие несколько недель, даже особых клэшей расписания нет. Жить можно.
5. Медленно, но верно начала разгребать висящие на мне тексты. Это ачивмент.

День четвёртый

День четвёртый
1. Ай эм очень сильно нот риалли щур, что ТАКОЕ всплытие сказочного ебанашки можно квалифицировать как позитив, но он хотя бы появился в публичном пространстве, поторчит сколько-то месяцев где-то в ебенях на бровке за очень хорошие бабосы, а также дал мне миллион поводов петросянить по поводу того, что санитара своего он тоже упаковал с собой. Ну и выводок филинов в связи со всем этим, который надо куда-то девать, тоже штука неплохая.
2. Скаталась к бабушке, поела у неё всяких вкусняшек и утащила пару рецептов на опробовать самой.
3. Мамины фоточки с Байкала, которыми она заваливает меня который день, делают мне хорошо.
4. Ээээ, за позитив считается тот факт, что я выяснила, что при адской беспричинной боли в колене прогревания отлично помогают?
5. Ну что ещё тут можно вписать? Ура, у нас уже сутки есть тренер? Хайко красивый в молодости был? Йэй, я не умерла на работе, хотя очень пыталась? Не знаю.

День пятый

День пятый
1. Протестила новую ветку метро, жёлтую. С чёткой уверенностью могу сказать: говнина.
2. Эээээ, дописала обещанный текстик про «Айнтрахт», то есть написала и два часа сокращала в три раза. Словила какие-то лютые Франкфурт!филс и пытаюсь понять, как с ними жить и куда девать. *трётся щекой о фоточки с табличкой «Алекс-Майер-Платц»*
3. На работе был лютый ад, но два часа из него пришлось сидеть помощником режиссёра, что я обычно очень люблю (но, конечно, не вчера).
4. ??? извините, день был плох донельзя
5. ???

День шестой

День шестой, после трехдневного перерыва
1. Моя квартира пережила нашествие ДВИХЭПа, обошлось без жертв. Пообнималась вдоволь с котиками, в очередной раз убедилась, как всех люблю и как мне со всеми комфортно. Неужели я стала социальным животным наконец-то?
2. Штеф остаётся. Лучшая новость недели, даже, наверное, месяца.
3. Кажется, получила от самой себя ответ на вопрос, который беспокоил меня уже некоторое время. Не очень пока понимаю, как его классифицировать, но сам факт важен и хорош (а ещё инстинкт самосохранения не мешало бы включить, Аннушка).
4. Лежу. Лежать здорово.
5. Опять не хватает на пять вещей, поэтому напишу, что мысли о приближающейся Казани меня радуют.

День седьмой
1. На работе ад, но его масштабы пока чуть меньше, чем я предполагала.
2. Фоточки немцев из Имеретинской низменности делают мне хорошо.
3. Я у мамки ыгзперд по Франкфурту, так что вышло моё занудствование про никоковачевских орлов.
4. Очень хочется пива, и через час я его получу.
5. Очень хочется в Казань, и она близка.

Вывод из всего добромоба: всё тлен, какие там пять позитивных вещей за день, дай бог одна если наскребается, а остальное высасывается из пальца.

запись создана: 07.06.2017 в 22:48

@темы: про Аннушку, флешмобы

---

Славная иллюзия того, что Зальцбург когда-нибудь сможет стать клубом с человеческим лицом, продлилась недолго — и правильно, ни к чему эти глупые надежды и наваждения.

«Никогда нельзя верить лжецам», — затвитил по-немецки несколько дней назад Оскар свет мой Гарсия, а спустя ещё сутки снёс из собственной биографии твиттера всё, кроме скромного «футбольный тренер». Твит он потом стёр, но нехорошие предчувствия остались.

Сегодня они представили новый тренерский штаб, сухо в конце статьи упомянув о том, что Оскар достиг соглашения с «Сент-Этьенном». Ни благодарности, ни человеческого «пока» единственному, кому было не плевать эти 18 месяцев на грёбаный «Лиферинг "Б"», в который превратился с подъёмом Лейпцига некогда амбициозный проект газировочной корпорации. Но вы же не привыкли ценить тех, кто до последнего борется с ветряными мельницами, отдавая этой бессмысленной борьбе всего себя, и так любите ставить себе же палки в колёса — плевать, они никому не нужны теперь, так, фарм-клуб, ещё один уровень команды из академии.

Мне сложно сказать, ушёл ли Оскар сам, упёршись в очередную бетонную стену и поняв, что больше не может пробивать их лбом, или же ему указали на дверь, чтобы освободить место эксцентричной паре Розе и Марича, которых нужно удержать после победы телят в ЛЧ любыми путями. Зная Зальцбург, больше кажется, что второй вариант. Но что бы то ни было — нет, ребята, вас и дальше будет стыдно воспринимать всерьёз и даже теоретически говорить о какой-либо эмоциональной привязанности к клубу, который настолько не имеет чувства собственного достоинства. Привет вам, Ралле и Диди, вы продолжаете своими руками творить монстра — который, правда, теперь вообще никому не нужен.

Розе и Марич — вариант ожидаемый и, если бы у меня была способность порадоваться хоть чему-то в этой ситуации, то даже классный. Они молоды, умны, полны энтузиазма. Остаётся надеяться, что их горящие сейчас глаза потухнут не через пару недель сизифова труда, а хотя бы через пару-тройку месяцев.

Оскара хватило на полтора года. Это признак особенного человека, с огромным сердцем и удивительным терпением.

Поэтому просто хочется принести ещё раз ссылку на свой текст про Оскара на осенний фест и сказать спасибо за то, что я хотя бы на полтора года поверила, что кому-то есть дело до этого города и этого проклятого своим фактом создания и сущестовования отродья австрийского полоумного миллиардера. Спасибо, Оскар, это было классно. Надеюсь, в «Сент-Этьенне» тебе не придётся так надрываться и тянуть на себе то, что проще бросить. И не принимай всё так близко к сердцу — оно у тебя, ты знаешь, слабое.

@темы: мужики в трусах с мячиками, австролига, сказочки о крашеном быке

---

Ничего не хочу делать, хочу залипать на котёнка Лено на сделанной собственноручно гифке.

бонусом лучшие щёчки на Рейне

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Собиралась заполнить добромоб за вчера с утра пораньше — но едва успела открыть глаза, как Роджер, мать его, Шмидт опять ухитрился испортить мне жизнь. На этот раз всплыв в Китае. В Китае, Карл!

У меня на этот счёт очень много самых разных конфликтующих филинов вроде «вот как теперь продолжительный оплачиваемый отпуск называется», «нихреново ж мы ему нервы и самооценку убили», «это што вообще такое, а?», «зато там Сориано», «зато семь лямов отступных не надо платить, спасибо», «радикальное у тебя "с глаз долой, из сердца вон", Родж», «ТАЙМИНГ, боже» и «только попробуй не вернуться в Европу к Новому году».

Так что не будет вам добромоба, пойду лучше подумаю о своём поведении.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод, блэткитэйцы: лужа глубокая, а вытаскивать вас надоело

---

Ну что, добро пожаловать, дядя Хайко Херрлих, давайте знакомиться. У вас прекрасная фамилия, усталые глаза, интересное, пусть и не очень сильное, резюме, история борьбы и преодоления в жизни, стальные яйца, милый акцент — и горящие глаза, когда вы говорите о том, как 17-летним пареньком играли с байеркройцем на груди. «Это, знаете, почти как вернуться домой после долгого отсутствия».

Хайко говорит о культуре, о преемственности, об атмосфере клуба, о, простите, «традициях», понимание которых подчерпнул ещё тогда, в юности, у нас. Он с пламенным взором говорит о том, что важно то, что на груди (прикладывая к ней руку), а не то, что на спине. Он уверяет, что его главная цель — чтобы от мальчиков на поле искры добивали до болельщиков.

В понедельник они с Руди — который выглядит так, будто не спал две недели — сядут и проанализируют все вопросы о составе и дальнейших планах. А я могу идти и выпить своё законное постсезонное пиво, опоздавшее на три недели.

Мне кажется, мы сработаемся.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Я вообще хотела тоже написать какие-то сезонные итоги про «Ливерпуль», но потом осознала, что с какого-то очередного плохого решения, которое подается всем как правильное, мне стало настолько плевать на всё, что происходит с этим клубом в данный момент времени, что с февраля я посмотрела матча три (все три были запредельным дерьмом), и что в принципе итоги сезона можно подвести в двух словах: ёбаный стыд.

Феерический непрофессионализм всех руководящих лиц, отвратительная скаутская система (блядь, ну вы издеваетесь 50 лямов за Ван Дейка отдавать? за защитника, который не Рамос, не Боатенг и не Пике? эта сага была позорной с самого начала, а не после стукачества в ФА и провала), отвратительный бестактный СММ, культ личности в отношении Юргена, который за два (!) года так и не смог и в целом даже не попытался привести команду к какому-либо вразумительному прогрессу — о результатах я даже не говорю, — но все считают, что всё в полном порядке и мы идём в, простите, правильном направлении.

Нет, ребята, мне с вами не по пути. Может быть, когда FSG свалят в туман, сменится всё руководство и Юрген перестанет страдать хернёй, выезжая на безграничном доверии, тогда я вернусь в АПЛ. Но пока чао, ребята, с меня довольно.

Притоплю краем глаза за «Хаддерсфилд» в следующем сезоне, а на остальное плевать, как плевать всем участникам этой истории.

@темы: мужики в трусах с мячиками, Ливерпуль головного мозга

---

Я, по правде говоря, садилась писать этот текст раза три и каждый раз стирала всё после трёх абзацев, потому что мне очень хочется всё это проговорить, но какие-то вещи всё ещё находятся в процессе доосмысления. Тем не менее, мне проще дать выговориться, чем заткнуть, поэтому я лезу за бокалом для славного специально припасённого на случай writer's block темпранильо и начинаю. Учитывая, что эти ребята явно ждут, пока я подведу итоги сезона, а до этого можно не заниматься поисками нового тренера, а сидеть и смотреть на Рейн в ожидании того, как течение принесёт к берегам какое-нибудь бренное тело.

СТЫД ДОЛЖЕН ПРОДОЛЖАТЬСЯ: история о правильных направлениях и условном наклонении

Слово «если» можно назвать главным словом последних девяти-десяти месяцев. А если бы всё пошло не так в любой момент времени? А если бы Чича забил тот несчастный пенальти даже несмотря на лазерные указки фанатов «Айнтрахта»? А если бы мы не обыграли Дортмунд так уверенно, чтобы не было никаких ложных ожиданий? А если бы Фолланд не самоустранился тогда от сдавших нервов, выходя на поле против своей бывшей команды? А если бы Юльс убрал ногу на четвёртой минуте матча против Лейпцига? А если бы мы не вытащили первое дерби с Кёльном? А если бы...

Согласно «Морфологии волшебной сказки» Проппа, история раскладывается на бесчисленное множество элементов, прямо или косвенно обладающих функциями — тем, что заставляет персонажа действовать тем или иным образом и продвигаться дальше по повествованию. Каждое столкновение героя с таким элементом — своеобразная развилка, точка принятия выбора или же что-то вроде точки бифуркации, когда дальнейшая логика событий от персонажа напрямую не зависит.

Каждое наше «если» было такой точкой. С первого и до последнего, до мартовских событий или, если хотите, до сегодняшнего дня; системы координат могут быть разными при разном взгляде на ситуацию.

***

Ставки изначально были слишком высоки. Летом из каждого утюга неслись громогласные вопли о том, что этот «лучший состав в истории клуба» просто обязан как минимум навязать борьбу предсказуемо нестабильной «Баварии», а как максимум замахнуться на то, о чём вслух и говорить-то неудобно. Какие-то полоумные даже прочили нас в явные чемпионы — привет вам, прогнозисты, хорошо спится? А вот мне, знаете ли, не очень уже полгода.

Сложно представить, что подобные разговоры смогут завести состав со средним возрастом едва за двадцать даже не исключая из статистики Кисса и Омера. Скорее вспомните свои школьные годы или первые месяцы на первой серьёзной работе, когда вам поручают крупное и ответственное дело, гладя по головке и утверждая, что вы со всем справитесь, но при первом же затыке чувство ответственности, раздутое похвалой, рассыпается на целый веер абсолютно непродуктивных эмоций от страха провала до досрочной жалости к себе и банального «синдрома самозванца» — ну, знаете, когда кажется, что твой статус случаен, а ты не заслуживаешь находиться на занимаемой позиции.

И на первой же кочке мы падаем мордой вниз: по-глупому сливаем Гладбаху в матче, который не то чтобы обязательно нужно было брать, но хотя бы не продувать на ровном месте.

Первое зерно сомнения упало в хорошо пролитую рейнскими дождями землю. Первый элемент со сказочной функцией встречен.

***

Каждый следующий матч приносит новые переломные точки развития истории. Незабитый пенальти. Указка. Глупо пропущенный гол. Незабитый пенальти. Неаккуратно брошенное слово. Попытка дать по щам тренеру соперников. Кубковый матч с айпада в автобусе и грёбаные «спортивные друзья Лотте». Глупый автогол. Незабитый пенальти. Непопадание в ворота с метра. Незабитый пенальти. Лодыжка Ларса. Лодыжка Кевина. Незабитый пенальти. Список пополняется каждую игру.

И с каждой новой галочкой в клеточках, отсчитывающих проблему за проблемой, эти элементы истории всё больше теряют зависимость от действий персонажей — сами события начинают управлять общей ситуацией.

***

Первые разговоры о том, насколько status quo поддаётся ещё контролю, появились уже в конце осени. Волевое выступление в Лиге чемпионов пока ещё работает как защитный амулет, как оберег от серьёзных претензий, но становящийся всё громче шёпот за спиной тоже начинает играть свою роль, заставляя темп развития ситуации нарастать и нарастать.

Все считают дни до зимней паузы, надеясь, что лишнее время на передышку позволит хотя бы замедлить ход событий. Ха, наивные — но тогда катившаяся с горы лавина ещё казалась на удалении простым снежным комом, который остановить пусть и сложно, но возможно.

Мальчикам нанимают психолога, Роджу, который судорожно цепляется за любые шансы всё исправить словно за края пропасти из последних уже, как окажется позже, сил, — «санитара».

Когда это становится известно публично, я впервые ловлю себя на мысли о том, что, возможно, с этим уже ничего не получится сделать. Но я знаю, что все будут до последнего уверять себя в обратном, верить, что если не сдаваться до конца, всё можно поправить, что если стискивать зубы и игнорировать боль, если брать всю вину на себя, защищая своих львят, то всё ещё обратимо.

Это и стало главной ошибкой, которую независимо друг от друга сделали все участники этой истории до единого.

Понимая это, остаётся только сидеть и молча смотреть на то, как белая мгла с гор накрывает не готовый к этому город.

***

С перерыва все выходят воодушевлёнными как никогда: проблема идентифицирована, мы попытались с ней что-нибудь сделать, мы же классные, вспомните, что вы говорили о нас летом, ведь не зря же? Мы — банда отличных ребят, нам комфортно в наших телах, нам комфортно в этих майках с байеркройцем на груди, нам комфортно друг с другом, нам комфортно с этим странным так любящим нас дяденькой на бровке. У нас всё получится.

С этим настроением мы выходим против «Герты» и выносим её с треском — и даже забиваем пенальти. Оглушающая, разрушительная иллюзия того, что ситуация находится под контролем, становится всё осязаемее и всё больше дурманит сознание.

Мы вернёмся к условному наклонению, но если бы мы не выиграли этот матч так позитивно, может быть, заряда реалистичного понимания положения дел хватило бы чуть на подольше. Увы.

***

Реальность быстро выливает на нас ведро ледяной воды: Гладбах. Спустя время, когда дистанцированность от событий расставляет акценты чуть иначе, становится абсолютно очевидно: всё закончилось на матче с Гладбахом.

Всё, что происходило позже, уже не имеет никакого значения и влияния на исход.

Тот матч, помнится, стриггерил у меня лютый эпизод я даже не могу объяснить чего, и тогда казалось, что моё физическое и моральное состояние в тот вечер и последующие дни не имело никакого отношения к футболу, но спустя время понимаешь, что имело, и самое прямое: это был конец. Точка. Кочергой по голове, ощущение сродни первому осознанию в детстве, что все, кого ты любишь, умрут когда-либо.

Назад дороги нет, только путь к неизбежному, короткий как никогда.

***

Все участники истории всё ещё пытаются убедить себя в том, что это не конец. Но мы теряем Хакана, психологический эффект от чего гораздо мощнее, чем даже реальная потеря на поле, потом мы теряем ультрас, что добивает окончательно. А Родж теряет себя.

Это не было единомоментной сменой состояния по щелчку пальцев, скорее процесс, который запустился ещё поздней осенью, но был чуть приторможен «санитаром» и надеждой на то, что за перерыв все придут в себя, и можно будет начать с нуля, отбросив волнение. Чувство вины и острое ощущение бессилия заставляют его работать больше, тщательнее, усерднее, до полной потери самоосязания — и силы начинают уходить.

Но он никогда не остановится, не бросит своих мальчиков. Даже когда все внутренние запасы выжжены усталостью и паникой.

Паника, паника, паника. Попытка затыкать тряпками пробоины в полу тонущего корабля. Нарастающая энтропия. Снова паника, которая пока ещё не очевидна — возможно, ты и сам не понимаешь, что это удушающий страх стучит несмолкаемым метрономом где-то на задворках сознания, а не будничное волнение. Хаос.

Потеря контроля.

Когда почва уходит из-под ног, самое страшное — что ты редко осознаёшь это сразу же. Паника глушит аналитические способности, и ты если и чувствуешь, то не расшифровываешь сигналы от окружающей среды. Так потеря контроля становится необратимой: отрезок времени, за который ещё можно вывернуть руль выкатившегося с полосы автомобиля, слишком короткий. Когда ситуация становится очевидной, чаще всего сделать с этим уже ничего нельзя.

***

Я до сих пор искренне считаю, что в матче с Дортмундом произошло что-то вроде «непроизвольного самоубийства». Родж не умеет опускать руки, это просто не заложено в его механизмы, и любой, кто попытается убедить меня, что это было сознательное решение или признание собственного бессилия — а такие были, — будет высмеян.

Но иногда срабатывают защитные алгоритмы психики, заложенные в инстинкт самосохранения.

И ты как в тумане ходишь неделю до матча, значение которого понимаешь, но даже проговаривать не хочешь, приходишь на пресс-конференцию с полной кашей в голове, в рубашечке для плохих дней, вяло отмахиваешься от попыток тебя спровоцировать вместо привычных всем оскалов и огрызаний — а потом выставляешь совершенно необъяснимый, нелогичный состав на матч и тихо смотришь на то, как твоя команда пропускает шесть, вы теряете капитана, а глаза твоих ребят темнеют от плохо распознаваемой мешанины чувств.

Со стартовым свистком сквозь инстинктивную отстранённость от происходящего одним уколом не должно было не проскользнуть одно слово: «конец». Но ты отмахиваешься от него с усмешкой и идёшь на пресс-конференцию, где произнесёшь ставшую легендарной фразу про шаг в правильном направлении, за которую тебя уволят через 12 часов.

Оставаться верным себе до последней минуты, даже когда последствия очевидны, — лучшее и худшее из твоих качеств, Родж. Не меняйся никогда, никогда, никогда.

***

Эта самоубийственная фраза не оставляет абсолютно никаких вариантов всему руководству, даже Руди, который защищал его так, как сам Родж бросался всегда на защиту ребят. Но такое не может сойти с рук никому — и в этом вопросе исключений не бывает. Эта история закончена, но именно такой её конец становится началом новой истории, на этот раз сказки об ошибках и неверных решениях.

Решений, которые хотя бы теоретически могли бы оказаться правильными, было два. Первое — как бы это ни было больно и неприятно для всех участников, но расставаться с Роджем нужно было зимой. За зимнюю паузу можно было найти кризис-менеджера и отнестись к этому чуть внимательнее — хотя бы неделя запаса дала бы фору (хотя смотря за тем, как поиски тренера проходят сейчас, этот вариант уже не кажется мне таким безболезненным, как даже месяц назад). Но козлодерби в конце декабря, которое, возможно, было точкой принятия решения, не было проиграно — оно и не было выиграно, но это было подтверждение смске от Роджа после, «наша битва ещё не кончилась». Нет, не кончилась. Просто проиграна за несколько ходов до завершения.

Второе — где-то уже тогда, в районе несчастного Майнца, когда Руди разглагольствовал про то, что Родж совершенно точно останется до конца сезона, за пять дней до увольнения, нужно было сделать как с Юргеном: объявить, что в конце сезона он уходит железно, но теперь давайте все стиснем зубы, чтобы расстаться на хорошей ноте, довести до конца всё начатое и выплыть с глубины.

Дортмунд — даже не он, а грёбаное правильное направление — отрезал все пути к этому. Осталось только одно, но проблема в том, что единственно возможное решение не обязательно является правильным. Это урок, который участники истории, надеюсь, всё же выучат.

***

Впопыхах мы делаем ещё один неправильный выбор: мы берём Тайфунчика, полную противоположность тому типу тренера, который нужен в этот момент времени. И будь у нас хотя бы на несколько дней больше, возможно, все бы отдышались и поняли это, а не схватились за первое же знакомое имя в телефонной книжке, имея меньше 24 часов до следующей тренировки, предпоследней перед вторым матчем 1/8 ЛЧ.

Тайфун славный вообще мужик. Только, цитируя сразу несколько источников, «невезучий очень». Так вышло и в этот раз: он согласился на работу, не осознавая до конца, кажется, масштабов того, с чем ему придётся справляться. Он пришёл, первые матча два-три вникал в ситуацию, сразу сделал несколько антикризисных шагов вроде назначения штатного пенальтиста после адища с волками, даже добился того, чтобы хоть что-то начало получаться в Дармштадте — но хаос оказался больше него.

Будь он, может, чуть расторопнее в разгребании авгиевых конюшен, что-нибудь заработало хотя бы на временных схемах чуть раньше, на один-два дня, и всё пошло бы другой дорогой. Но он из тех, кто даже в общем хаосе работает методично и скрупулёзно. Увы, сейчас это оказало ещё больший по разрушительности эффект.

А дальше включается паника: молодые не нюхавшие пороху ребята видят себя в паре очков от зоны вылета, и им становится страшно. А страх парализует, заставляет делать ещё больше ошибок, от чего поводов для паники становится ещё больше. Спираль раскручивается всё стремительней и заканчивается так, как заканчивается: на парковке перед стадионом после позорнейшего матча с «Шальке», когда перепуганные до полусмерти мальчики цепляются пальцами за холодную сетку забора, по другую сторону которого их встречают такие же перепуганные глаза фанатов.

Когда то, что казалось тебе возмутительным безразличием, на самом деле оказывается простым страхом, понимаешь, что все мы в одной лодке.

***

После этого с небольшим допущением можно сказать, что дела пошли в гору: против «Ингольштадта» игра уже не выглядит такой беспомощной, хоть и понятно, что до нормального футбола ещё как до Луны пешком, а потом случается козлодерби — кажется, одна из самых мощных вещей, что случалась с этим клубом за годы, потому что две враждовавшие добрую часть сезона стороны снова в-м-е-с-т-е. Мы все снова вместе.

«Герта» становится цикличным завершением истории: снова цифра 6-2, снова прощание. На этот раз тёплое и позитивное: Тайфун правда очень старался, работал прилежно и так, как умеет, пытался подбирать слова для ребят, делал всё, что в его силах. И очень, очень, очень хотел, чтобы у него получилось — и под конец у него ведь и получилось. Чуть позднее, чем хотелось, но это уже детали. Он правда славный мужик, который оказался не в то время не в том месте — и хочется пожелать удачи, которой ему очень не хватает. Пусть хоть где-то у него получится.

***
А выводы из всего этого за меня сделали наши фанаты:

Не только, конечно, но это часть общего вывода, который всем нужно сделать.

Вся эта творившаяся с марта, а, может, и целиком с августа история на самом деле о том, что нужно разговаривать друг с другом. Разговаривать с ребятами, чтобы не приходилось нанимать им спортпсихологов на зимней паузе. Разговаривать со своим тренером, чтобы не обнаруживать в конце первого круга, что он почти довёл себя до ручки от внешнего давления. Разговаривать с ультрас, чтобы всё не доходило до бойкотов. Разговаривать с клубом, если хочется донести свою позицию и рассказать, что именно вас обижает. Разговаривать с обычными болельщиками, чтобы обе стороны поняли, что никому не плевать, просто всем слишком плохо и слишком страшно.

И очень хочется верить, что мы не разучимся разговаривать после того, как научились делать это такой кровью.

А так-то шаг в правильном направлении, как бы то ни было смешно, сделан. Стыд действительно должен продолжаться, как сообщил нам как-то гуглтранслейт про то, что Шаде остаётся в своей роли. Ещё бы тренера найти нормального как можно скорее, и всем можно по кружке горячего целебного межсезонного ВОДКИ.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Старею: сходила на встречу журфаковских выпускников, влила в себя бутылку шампанского на памятнике, пообнималась с любимым преподом, потравила неполиткорректные анекдоты — и в полпервого ночи уже оказалась дома, в собственной кровати, в пижаме и с чаёчком.

С одной стороны, непорядок и где это видано, а с другой, господи, как хорошо-то и какое бодрое утро. Вот она, старость.

@темы: про Аннушку

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ну что, закончили и с австрофутболом. Про таблетзавод я ещё приду и принесу большую простыню обо всём, что я думаю, поэтому давайте сейчас пару слов о южных соседях.

Зойцбург опять шампиньоны всего, и это было бы фантастически скучно, если бы это не был этот год. Оскар свет очей моих Гарсия за этот год по ощущениям сбросил килограммов пятнадцать живого веса и наконец-то перестал быть похожим на перепившего Миху Баллака, а вместо этого обзавёлся красивыми каталонскими скулами: в общем-то, было с чего.

Всю первую половину он пытался понять, как жить теперь, в новой финансовой и управленческой реальности, в которой ты больше не основной проект ветреной корпорации газировки, а грёбаный «Лиферинг "Б"», ещё один фарм-клуб, ебитесь как хотите. Нашёл себе верного соратника в лице Кристофа Фройнда, который никуда не ушёл и который, как оказалось, и стал одним из тех сумасшедших, которым всё ещё хочется заниматься заведомо умирающим проектом. Выстроил игровую схему через Упамекано. Начал как-то возвращать контроль над ситуацией, в которой твоей паре центральных защитников на двоих едва есть тридцать три года, а «Штурм» и с какого-то хрена вообще «Альтах» лезут вперёд, расталкивая всех локтями. Потом в зимнюю паузу им с Фройндом пришлось решать, как дальше жить без Упамекано. Потом учиться жить без Джонни Сориано — и на это потребовалось несколько недель, пара похмельных пресс-конференций и выведение 26 номера из обращения. И каждый, каждый, каждый раз Оскар находил выход из ситуации, прекрасно понимая, что полагаться больше не на кого. Только на себя самого.

Поэтому сколько угодно можно вопить про то, что Ред Булл все купил и лига уныла донельзя — да конечно она уныла, — но дубль этого года дорогого стоит. Особенно этот кубок, потому что ребята вышли в состоянии «где мы и почему нас вытащили из нашего джакузи с Ред Булл-водкой» и играли товарняк в адской дымовой завесе рапидцев (слава Зевсу, у Зойцбурга с фанатами не сложилось, поэтому дымила только одна половина стадиона) при вызывающем вопросы составе и с какого-то хрена Станковиче на воротах, за что резонно получили своё.

Что классно в том, что каждый год в Зальцбурге новые лица — эти мальчики каждый раз радуются, как в первый, потому что для многих это он и есть. А не то, как «Бавария», простите.

И следующий год будет таким же адским. Ужасно не хочется прощаться с котичкой Кони Лаймером, но контракт уже подписан. Вале Лазаро тоже, кажется, уходит на повышение, хотя с его обработкой мяча ему бы в «Хорн», а не в Лейпциг. Швеглер таки сваливает, и это очень печально. Остаются новый капитан Вальке, Ульмер и Бериша — хоть какой-то костяк, на котором можно собрать новую команду из нынешнего «Лиферинга» и семнадцатилетних чемпионов детской Лиги чемпионов в лице бравой компании юного кевинакампля Вольфа, Майзля, ещё одного Бериши, Шлагера и иже с ними. Ещё б Янко попробовали вернуть: он явно в Австрию возвращается, и если не к сиреневеньким, совсем домой в плане города, то лучше туда, где все пять лет его так сильно любили. Посмотрим, посмотрим, как будет дальше выживать в новых реалиях этот несчастный брошенный всеми огрызок газировочной промышленности.

Про «Штурм», радостно пролюбивший концовку сезона и второе место в таблице (и Европу, потому что три квалификационных раунда эти лошарушки ни за что не пройдут) под классные прессухи Фоды о том, что «нам надо больше стараться, и всё получится», у меня мысли какие-то тяжёлые. Да, месяца два назад я вопила, что как классно, что Фода не ушёл, но игра последних двух месяцев была настолько плоха при настолько классной в потенциале команде, для чего объективно не было никаких факторов вроде усталости и затраханности — все были довольно свежи и бодры, что даже удивительно, — что, может быть, о смене тренера надо бы и задуматься. В австролиге это дело нехитрое, так что чёрненькие, всё в ваших руках, и пока вы потеряли толькопару человек, всё ещё можно исправить и попробовать в следующем году огрызнуться поактивнее.

А Ваккерынсбрук, который в моё пребывание в славной столице Тироля развлекался тем, что представлял новых игроков у меня под окнами у Триумфальной арки, кажется, наконец нашёл своего тренера. Дядька Даксбахер смог встряхнуть совсем завядших мальчиков и втащить их на 4 место — при том, что после первого круга я серьёзно опасалась, как бы гениальный план #гемайнзамауфштайген не закончился в третьей регионалке. С ним мальчики научились вытаскивать сливаемые матчи, научились выходить против условного «Лиферинга» или «ЛАСКа» и не бояться их, научились идти даже на дерби с гордо поднятой головой — в результате чего выиграли у «Ваттенса» впервые за четверть века в последнем круге. Может, вот он, импульс? Если лето проведут хорошо, то, может, и реально #гемайнзамауфштайген? Тиролю нужен, позарез нужен большой футбол. И не «Ваттенсу» же, в самом деле.

@темы: мужики в трусах с мячиками, die Schwoazn, австролига, сказочки о крашеном быке, тирольское днище мирового футбола

---

Официально имею сказать, что эта фантастическая женщина  Alianika загонит меня когда-нибудь в гроб, потому что она только что написала лучшее, что в принципе было возможно написать о сути шмидтовского «Байера» и всего клуба в исторической перспективе вообще. Мне нужно очень о многом подумать, а также подышать и минералочки (а лучше водки), но, кажется, некоторые вещи просто нельзя было сформулировать иначе.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

А вообще надо бы уже выдавить из себя несколько мыслей о своих двухнедельных шатаниях по европам. В тезисном формате.

• Кажется, главный урок, который нужно вынести из этой поездки: выросшим детям не стоит путешествовать наедине с родителями, если только вы не относитесь к одному проценту исключений. Мне было феноменально тяжело даже несмотря на то, что в дороге я впадаю в особый по своей непробиваемости дзен, который мало что способно пробить. В некоторой степени можно сказать, что это было очень плохой идеей, которую не стоило воплощать в реальность.
• Выжить две недели в дороге с маленьким рюкзаком — более чем реально. Более того, половину шмотья я даже не достала, так что ещё есть куда расти.
• Со второй поездкой по Вестфалии её ебеня уже кажутся такими милыми сердцу моему, что только и думай, когда опять ехать выслеживать леверкузенских кроликов в парке между заводских зданий и пилить селфачи с пиццей на фоне дюссельдорфской башенки.
• 15-часовой автобусный тур по ебеням от Леверкузена до Венеции, на который мне пришлось пойти, потому что кому-то слишком сильно хотелось обнять Штефа на тренировке, — лучшая идея, которая мне приходила в голову за годы. Обзорная экскурсия, словленный в ночи катарсис на территории Австрии, глядя на мягко укутанные лунным светом тёмные горные вершины, ежегодное «техобслуживание» содержимого своей головы и всё такое. В очередной раз убеждаюсь, что импульсивные решения — самые правильные.
• Венеция — город, настолько потерявший чувство собственного достоинства, что все его мнимые красоты кажутся полной чушью на фоне дикой накрывающей с головой волны самоунижения самого духа города.
• Италия настолько эстетически не моя страна, что мне там просто физически некомфортно. Да, язык, от возможности криво и плохо говорить на котором я каждый раз впадаю в экстаз, да, еда. Всё.
• That being said, Зюдтироль ист нихт Италиен! И вот Зюдтироль мне по душе. И Доломиты фантастические. Жалко только, в месснеровский музей не попала.
• Инсбрук настолько Инсбрук, что Аннушка купила себе тирольскую фетровую шляпу. Важное уточнение: трезвой.
• Мюнхен всё ещё остаётся городом, с которым входишь в резонанс только тогда, когда бесцельно шатаешься в подпитии по его тёмным шумным улочкам — но в эти моменты испытываешь какое-то почти религиозное единение с этим городом.
• Аннушка остаётся Аннушкой и ещё не потеряла свой божественный дар влюбляться в людей за тридцать секунд. В кого угодно: от юноши-хозяина больцанской квартиры, разговаривавшего со мной на суржике итальянского и немецкого, до девушки из меммингенского аэропорта. Держи это в себе, Аннушка, когда ты разучишься это делать, ты перестанешь быть собой.

Запощу селфач в многострадальной шляпе в качестве иллюстрации.

@темы: про Аннушку, drink & travel, love and Mannerschnitten

---

Я очень сильно извиняюсь, но мне очень нездорово в последние несколько дней, поэтому ЭТО будет здесь, и будет оно в публичном доступе. Терпите, господа, терпите.

Название: Личные местоимения
Размер: мини, ~1340 слов
Персонажи: Кевин Кампль, сказочный ебанашка Роджер Шмидт
Категория: джен
Рейтинг: как всегда, детский, это ж я
Примечание: во всём виноват сам Рджршмдт, это всё он, спаливший самым бессовестным образом своё текущее местоположение на Майорке, которое совпало с местом отпуска второго участника этого безобразия
Посвящение: козлочатику в лице  Alianika и  Береннис, потому что куда я без вас *смайлик с ревущим котиком*

Кевин откидывает со лба взмокшую чёлку и глубже усаживает на нос солнечные очки. Тащиться куда-либо по полуденной жаре явно не было хорошей идеей, но когда ты наконец-то в отпуске после того, как прошёл через — нет, до ада это, конечно, не дотягивает, а вот на чистилище было очень даже похоже, — и тебе позарез приспичило именно сейчас доползти до самой дальней от входа на пляж лавки с мороженым, потому что все более ближние тебя не устраивают, останавливать себя бесполезно и, что важнее, бессмысленно.

Пляжные шлёпки неровно шаркают по раскалённому асфальту: то резче и обрывистей, то более протяжённо при шаге другой ногой. Обувь, от которой отвык за столько месяцев, не позволяет так-то просто скрывать, как водится, бесконечно ноющую лодыжку, и этот нелепый звук предательски напоминает о том, что неделю за неделей проще было игнорировать. Не время, говорил он себе, невовремя, не к месту, не к случаю. Может, само пройдёт, пытался он уговорить себя. Потом, когда-нибудь. Когда хаоса станет меньше, надеялся он. Прекрасно понимая краем сознания, что хаоса не становится меньше никогда. Особенно когда ты сам его часть и зачастую его же творец.

Но если проблему игнорировать, меньше она не становится. Поэтому стройный план «дотянуть до конца сезона — попробовать вытянуть Словению из болота за собственную чёлку — отправиться под нож и отлежаться оставшуюся часть летнего перерыва» пошёл псу под хвост, не дойдя даже до завершения первой стадии. Урок не выучен даже с сотого раза: не Кай Хавертц, чай, чтоб в отличниках ходить.

Впрочем, обрекать себя на унылое лежание на диване всё то время суток, что не будут отнимать ещё более унылые тренажёры для реабилитации, пока в голове полная кастрюля овсянки из мыслей самой разной природы, себе дороже. И пока кнопку «выкл.» для собственного мозга и мыслительно-накручивательного процесса не изобрели, Кевин сделал то, что помогало всегда: солнце, море, тёплый ветер, Майорка, Ванесса под боком, жара, лезущие в глаза волосы, будь они прокляты, песок в трусах и вечно обгорающий нос. Полный комплект для того, чтобы ни о чём не думать хотя бы несколько дней.

И мороженое. Обязательно мороженое.

Мысли о том, что было и что могло бы быть, правда, полностью оставить у трапа самолёта на юго-запад так и не удалось: они налетают пчелиным роем, стоит чуть зазеваться и засмотреться по сторонам, потеряв бдительность. От них не убежишь, не спрячешься — разве что можно раз за разом отмахиваться, мотая головой, как только что вылезшая из воды собака, и делать вид, что очередного наваждения не было. Всё нормально, всё прямо сейчас в порядке. До следующей осечки.

Поэтому проще концентрироваться на осязаемых, реальных и вполне конкретных вещах. Например, на глубокой дилемме выбора сорта мороженого в той самой дальней лавке, где…

Что?

Кевин резко останавливается и крепко зажмуривает глаза. Да нет же. Это очередной выкрутас подсознания. Чушь какая. Сейчас он откроет глаза, и ничего такого не…

Его взгляд всё так же упирается в знакомую широкоплечую фигуру с чёрными аккуратно зачёсанными назад волосами.

Кевин оцепенело смотрит на то, как высокий мужчина в нелепой розовой футболке пытается выцепить из бумажника нужное количество мелочи, и не может даже моргнуть. Потому что вот оно, наваждение, от которого он отмахивается последние три месяца почти ежедневно и отмахнуться от которого сейчас, кажется, уже не получится.

Мужчина бросает случайный взгляд через плечо и тоже замечает его. Вскинув резким жестом голову и махнув рукой, он направляется к Кевину.

Из всех курортов во вселенной он должен был выбрать именно этот. Из всех киосков с мороженым на немаленьком острове — именно этот. Из всех моментов дня — именно этот. Где же было это фантастическое везение, когда оно было нужно в другое время и в другом месте?

— Эй, надо же, какие люди! И ты тут, — по его голосу, как всегда, не скажешь, искренне ли он удивлён столь случайной встрече или же прекрасно знал, что Кевин здесь — он же всегда всё про всех знал, даже когда казалось, что это невозможно, — и что рано или поздно они столкнутся.

Кевин только беззвучно булькает в ответ, чуть нерешительно дёргается — и делает шаг навстречу распростёртым рукам, в объятья. Широкие, крепкие. Как всегда.

Когда он понимает, что вцепился в эту давно знакомую спину слишком сильно, слишком отчаянно, он моментально отпускает его и смущённо делает шаг назад.

— Ну, что смотришь на меня такими глазами-то? Не ожидал? Я тоже, в некотором роде, в отпуске. Имею право.

Солнце бликует на зеркальной поверхности его очков.

Кевин опускает голову и, нахмурившись, смотрит куда-то на асфальт впереди себя. Все слова, которые бурлили в нём последние месяцы почти ежедневно, сейчас, когда есть возможность вывалить их кипящим потоком на адресата всех тирад в собственной голове, в одно мгновение теряют всякий смысл. Все эти «зачем?», «почему?», наглые вариации на тему «за что?» и более отвечающие собственным ощущениям «какого хрена?» просто застревают где-то в гортани острой рыбной косточкой. Не подавиться бы всеми этими вопросами без цели и ответа, особенно когда стоишь вот так, застигнутый врасплох, и не очень понимаешь, что с этим делать.

Ну, кроме отметки на будущее, что места отпуска нужно выбирать более укромные, когда хочется выкинуть всё из головы. Чтобы не встречаться нос к носу со всем, от чего так хотелось спрятаться.

Роджер расплывается в мягкой улыбке – она всегда мягкая, что бы он в неё ни вкладывал.

— Язык проглотили, герр Кампль, или с бывшими тренерами из принципа не разговариваете?

Кевину действительно хочется прикусить себе язык со всей силы, чтобы было хоть какое-то оправдание.

— Да нет, куда там. Просто…

— Просто что? — под солнечными очками видно, насколько внимательно смотрит на него Роджер. Будто насквозь пытается взглядом просветить.

— Соскучились мы, вот что, — выдыхает Кевин. Обезличено-обобщённая форма — более тихие и безопасные воды. Особенно когда справляешься с ситуацией с элегантностью тонущего котёнка.

Роджер едва сдерживает смешок.

— Заметно было. При мне-то вы себе такого не позволяли!

Напоминание о недавнем вояже на дно и обратно заставляет Кевина скорчить жалобную гримасу: это последнее, что ему хочется проговаривать вслух ещё раз – даже здесь, даже сейчас и даже с этим человеком.

— Прости, понял.

Разговор – господи, подумать только, первый разговор, не считая пары коротких звонков и довольно позорных сообщений, с того момента, как… — откровенным образом не клеится. Кевин облокачивается на невысокую оградку, отделяющую тротуар от подавляюще массивной и сюрреалистически пёстрой клумбы, и молча наблюдает за тем, как Роджер почти что с извиняющимся видом пытается справиться с купленным несколько минут назад мороженым. Изящества моменту это явно не добавляет, и будь обстоятельства другими, Кевин бы уже придумал и выдал с десяток несмешных шуток про происходящее, получив бы в ответ ласковую, но твёрдую затрещину по наглым ушам.

— Пройдёмся? А то стоим посреди улицы, как дураки какие-то, — предлагает Роджер. Кевин утвердительно пожимает плечами.

Скрывать свою паршивенькую походку у него получается примерно секунд тридцать, и он ловит обеспокоенный взгляд Роджера, но кивка в ответ хватает для того, чтобы дать понять: да, всё в рамках нормы, нет, я не хочу говорить и об этом тоже.

— Одного не пойму. Ты на меня за что-то злишься? — нарушает тишину Роджер.

В первые недели Кевину казалось, что да. За то, что позволил этому случиться. За то, что не удержался. За то, что из-за него и его увольнения всё окончательно слетело с предохранителей. За то, что не сделал всего, что мог бы. За то, что единственный раз не защитил, как делал все эти годы.

— Нет. Теперь уже нет, — честно отвечает Кевин.

— А было за что?

— Ну, если включить голову, то, конечно, не было. Только на её включение потребовалось… ммм, некоторое время.

Роджер притормаживает и пристально смотрит на него. Под уголками его глаз расползаются паутинки становящихся всё глубже морщин — кажется, ещё больше, чем три месяца назад.

— Время идёт, а ты всё не меняешься, Кевин.

— Это так плохо? — Кевин с ухмылкой поднимает бровь.

— Отнюдь. Это замечательно, — усмехается Роджер и приобнимает его за плечи.

Кевин прижимается щекой к его плечу и на секунду, на крохотную долю секунды позволяет себе закрыть глаза: в этих объятиях он впервые за три месяца вспоминает давно потерянное ощущение защищённости, безопасности. Глупо это всё, глупо. Но что он может с этим поделать?

— Я тебе приврал немного только что.

Роджер опускает удивлённый взгляд.

— Не «мы». А я. Так правильнее будет. Я соскучился, — прямота последних слов приятно жжётся на языке, кажется Кевину.

— Хорошая поправка, — одобрительно кивает Роджер. И крепче сжимает пальцами его плечо.

Кевин ловит себя на мысли о том, что, кажется, с необходимостью пересмотреть свою стратегию выбора мест для отпуска он сгоряча поспешил.

А за мороженым всё же надо будет снова дойти.

@темы: писанина, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Всё пропустила сегодня, застряв в зюдтирольских ебенях под Больцано, ничего не видела, мало на что хватало сил, а думать о том, что, кажется, произошло, мне просто не хватает смелости.

Поэтому я просто принесу фоточку, которая кажется мне очень, очень, очень важной, и пойду дальше заливаться зюдтирольским вайценбиром — не то с радости, что всё закончилось, не то с горя, не то в смятении, не то в страхе перед будущим.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

подпишись на 15 часов в автобусе через пол Европы только ради того, чтобы обнять Штефана Кисслинга за гол в дерби @ ни разу не пожалей об этом

Если бы я не прошла днищекузенский обряд инициации в ноябре, рисуя несчастный баннер в плохо проветриваемом помещении в -18, то именно этот факт можно было бы назвать таковым. Увы, теперь это лишь ещё одно доказательство того, что мне нездорово и что моя жизнь пошла куда-то не туда пару лет назад.

Лежу в Венеции в подаренной клубом майке для акции #alleimrot, лучше бы лежала в Дюссельдорфе; от этой мысли как-то позорно вспыхивают щеки, будто бы это распоследняя непристойность. Но планка задрана слишком, слишком высоко: так хорошо, так в гармонии с собой, как там, на «Вахте», как у Ратхауса, как вновь в Штадионэке, я не чувствовала себя уже довольно давно.

И тем более вымирающий город, сложивший к ногам туристов чувство собственного достоинства, не способен даже на шаг приблизиться к этому ощущению.

@темы: про Аннушку, drink & travel, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

На сорок девятой минуте счёт становится 0:2. Норд смолкает — и за ироничными гримасами, которые корчат люди вокруг, скрывается плохо контролируемый ужас. Над «БайАреной» повисает отвратительная тишина, и кёльнцы пользуются моментом: в течение нескольких минут на ногах лишь люди в белых майках. «Почему, почему, почему мы позволяем им вести себя так, будто это их домашний стадион?», стучит ежесекундно у меня в голове.

На пятьдесят шестой минуте моё терпение слушать в звенящей тишине козлиное блеянье кончается, и я делаю то, что никогда — правда, никогда больше — не делала. Я не верю в футбольных богов и больше многих убеждалась в том, что их не существует. Но в тот момент это было единственно правильной мыслью.

Если вы существуете, по слогам, максимально отчётливо, насколько это возможно, проговариваю я про себя, если вы всё же существуете, то знайте, что я обращаюсь впервые и клянусь, что это будет и последний мой раз. Но если вы есть, вы знаете, что должно сейчас произойти. Они ведь знают. Все знают.

Спустя ровно три минуты после того, как я беззвучно сформулировала своё желание, оно становится реальностью: Штефан Кисслинг забивает перед Нордкурве. Именно сегодня — я отказываюсь придавать этому дню двойное значение, но не исключено, что придётся, — именно здесь, именно сейчас. Всё, на что у меня хватает сил, это вскинуть два указательных пальца вверх. Спасибо, ребята, я сдержу обещание никогда больше ни о чём не просить.

Спустя два дня Штеф, наш und-dann-hauen-wir-die-scheiss-Kölner-weg-Штеф, восемь-личных-ударов-по-воротам-против-всего-семи-у-всей-команды-козлов-Штеф будет смущённо улыбаться и закатывать глаза на любые попытки назвать его нашим фуссбалльготтом. А зря, Штеф, а зря.

***
На вопрос ребят с WDR о том, как можно было бы описать «Байер» парой слов, волшебница  Alianika произнесла фразу, которая не выходит у меня из головы до сих пор: это клуб, который не осознаёт, насколько он силён.

Знаете, то, что происходило в субботу, похоже на первое за долгие годы осознание. Осознали это фанаты, ещё там, перед железной решёткой, разделяющей сектора парковки после домашней игры с «Шальке»: оно здесь, это реальность, это больше не предмет для ночных кошмаров, от которых можно отмахнуться, отдышавшись спросонья; нет, это то, что происходит здесь и сейчас, что тянет липкие пальцы к горлу; и что нужно что-то делать — всё, что возможно. Осознали это те десять тысяч человек, растянувшихся живым коридором от Штадионэка до стадиона в субботу: сквозь эту толпу, сквозь чёрный дым файеров, сквозь бесконечную вереницу флагов и людей в красном чувствовалось, что даже те, кто не до конца верят в действенность происходящего, решили хотя бы попробовать. Осознали это и мальчики в автобусе, восторженно охавшие и снимавшие всё на телефоны, чтобы потом понять, что зрение их не обмануло —

Нет, мальчики, не обмануло. Когда мы допускаем возможность поверить в собственные силы, исправляются даже самые безнадёжные косяки. И как же жаль, что для этого нужны катализаторы извне, а не просто сам факт и понимание того, что мы это мы.

***
Едва делающий каждое движение без гримасы боли на лице Кевин носится из последних сил — выйдя при этом меньше четверти часа назад, чтоб его, — будто бы от этого зависела его жизнь. Весь последний месяц поливаемый всеми помоями мира Юлечка Брандт выдаёт лучшую игру второго круга. Йоэль выходит и спустя несколько минут забивает, как будто не было этих бесцельных месяцев на лавке — и стадион сходит с ума. На меня кто-то падает сверху, я попадаю к кому-то малознакомому в объятия, в метре от меня кто-то кого-то смачно целует, толпой людей нас сносит на несколько рядов стоячки вниз — и целые рёбра всех окружающих до сих пор кажутся мне почти магической случайностью. Я поправляю чудом не угробленные в этой людской каше солнечные очки, вдыхая как можно глубже, чтобы не расплакаться прямо здесь и сейчас, и повторяю, повторяю, повторяю про себя алины слова про непонимание собственной силы.

Кажется, сегодня, здесь и сейчас, мы все это знаем. Мальчики на поле, тридцать тысяч вокруг них, да и весь чёртов мир.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод, Stadionwurst ist mein Gemüse

---

Может быть, когда-нибудь в ближайшее время я соберу себя по кусочкам для более связных слюней и соплей про козлодерби (мне очень много есть что сказать), но пока я могу только запостить это.

Upd. Донесла это сюда в качестве гифки, кажется, посмотрела её раз пятьдесят подряд. Слова всё ещё стоят в горле комом, может, отпустит ко вторнику, когда мне придётся ехать 15 часов на автобусе вместо аккуратного короткого перелета только потому что захотелось пойти на тренировку и всех пообнимать, а пока я только и могу что выдавливать из себя бессвязные всхлипывания о том, что Штеф это лучшее, что у нас есть, а футбольные боги ответили мне в первый и, как я им обещала, в последний раз в жизни.

запись создана: 14.05.2017 в 01:16

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Поймала себя на понимании, что так и не донесла сюда мысль о смерти Ули Штека, которая не выходит из головы все эти дни. Мистер Да-я-в-шлёпках-на-восьмитысячник-метнусь-по-быстрому, конечно, это колоссальная потеря для всего горного сообщества, уникальный человек с немыслимыми достижениями (северная стена Эйгера за два двадцать по времени? seriously?) и способностью заглядывать за пределы дальше других.

Но это то, что бывает, когда Гималаи тебя не принимают обратно. Выбор всегда за ними, и стоит только попробовать подумать, что это не так, этим всё и заканчивается.

@темы: наследники Мэллори

---

Героически упихнула в маленький рюкзак пожитки на двухнедельное скитание по европам, пытаюсь найти силы для того, чтобы пережить последний день адской беготни по этому проклятому богами всех религий городу. Стискиваю зубы, хмурю брови, процарапываюсь ногтями сквозь время и пространство на последнем издыхании. Москва раздавит тебя своей безжалостностью и страстной любовью к высасыванию крови, так, чтобы ни капли не осталось, Аннушка, с каждым годом только хуже ведь.

Послезавтра будет Рейн, будет башенка, будет альтбир. Можно будет пойти поняшить измученных борьбой — да в общем-то, не только абштигскампфом, а внутренней борьбой, заполнившей уже каждую клетку тела этих несчастных парализованных страхом мальчиков, — котиков, заобнимать КК44 и Штефа, познакомиться с Тайфунчиком и не умереть при этом от смеха. А потом уже Италия, Зюдтироль (который, как мы знаем, ist nicht Italien), лучший город на планете в стране эльфов на букву Ö, а там и Мюнхен, который с третьего раза я приняла.

Как же я от всего устала, господи.

@темы: про Аннушку, drink & travel, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод