Мой клуб детства — лучший в стране. Сезон 2000/2001, предпоследнее чемпионство, был моим первым на стадионе, с папой, в «Лужниках» и на выезде к «Динамо», ставшем традицией на годы. На следующий год папа купит мне розу, с которой я хожу на стадион до сих пор — подчёркнуто ультрасовскую, со словами «красно-белая власть» и орлом, видимо, так было милее на восьмилетнем ребёнке.

Я никогда не относилась к «Спартаку» серьёзнее, чем к local club, потому что это какие-то корни, которые важно иметь (и особенно с моим отсутсвием понятия «дома», чтобы цепляться хоть за что-то). Но я уходила со стадиона и возвращалась снова, год за годом. Когда-то я отсутствовала дольше, когда-то меньше, но раз за разом неизменно взгляд застывал в новостях на упоминаниях клуба детства, новостях о тренерах и очередных проигранных трофеях.

Потом два года кряду я фактически за спасибо работала на Академию — и если Кубок Спартака возродят, я готова брать отпуск ради того, чтобы делать это снова.

А потом ты приходишь по чужому абонементу на центр фанатки на дерби — мечта детства оказаться там, в гуще, — и в очереди судачишь о последних новостях и общих знакомых с тренерами Академии. И понимаешь, что каким бы жалким ни был футбол в этой стране, это часть тебя навсегда.

Обещаю себе в этом году съездить на евровыезд. В розе пятнадцатилетней давности.

@темы: мужики в трусах с мячиками

---

Байерофанклуб котики, наснимали мы видюшек для немецкого телека вдоволь, часть даже приличные. Анншк будет на всё немецкое телевидение признаваться в своём персофанстве по Рджршмдт и КК44, кто бы сомневался, конечно.

А Ингольштадт оказался не таким страшным, каким мог бы — хотя скорее это восприятие на фоне волны позитива после байерокотанов. Одно очко — с этим можно жить. Градус абсурда не снижается, но после этого можно, цитируя то, что цитировать не очень хочется, «спать гораздо спокойнее».

Страшно только становится, когда видишь в ленте все эти посты бывших на стадионе, описывающие застывший на лицах ужас после гола в наши ворота. Потому что это всё слишком, слишком, слишком реально.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

О существовании футбола всё ещё очень хочется не помнить или не знать, но завтра у нас absolutes Endspiel, как вопят все и вся, и даже красивый Рольфа в видео в поддержку этих лошарушек не помогает, а завтра ещё тусить с байерофанклубом, а через неделю козлодерби, которое лучше бы не, и мне очень, очень, очень нездорово.

Поэтому я по хорошей традиции просто запощу гифку с Ларсом и пойду отсюда, чтобы не ныть. Эта гифка очень про меня в последние дни, на работе и вне неё.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Сочи в этот раз вызвал какие-то очень смешанные эмоции. С одной стороны, это всё ещё любимый южный хаос, город, пахнущий цветами и морской солью, с неплоским горизонтом и повышенной степенью абсурда. А с другой — да, всё, этой зимой меня на самом деле отпустило. Совершенно бесславный прошлый приезд с бессмысленным заигрыванием со вселенной, «переступила ли я грань или ещё стою на ней» и всё такое, был чем-то вроде прощания. Сейчас это видно окончательно.

В первый раз чувствую, что моя первая и главная мысль сегодня — не «зачем я оттуда вернулась», а «зачем я сюда вернулась»; смена угла обзора, перефокусировка. Да, я всё так же с радостью буду мотаться в милый сердцу моему город, да, я всё ещё не откажусь переехать на год-другой, попадись хорошая вакансия, — но буря в стакане действительно утихла. Слава всем богам. Может быть, теперь я смогу заново познакомиться с этими краями, уже не замутнённым никакими эмоциями взглядом — что я и делала эти дни.

Наличие компании тоже чуть меняет угол зрения: меньше времени на интровертное самокопание, за которое я так любила свои одиночные визиты в Сочи. Впрочем, сейчас оно гораздо к лучшему: я и так слышу саму себя довольно отчётливо, а лишний сумбур в голове мне ни к чему.

Говоря о внешних вещах, славные два дня. Моя лодыжка, конечно, вообще не сказала мне спасибо, так как я опять пошла решать проблемы методом Кевина света нашего Кампля — нет, слава Вакху, мимо дискотеки, но сначала я выяснила, что главным препятствием для того, чтобы на год вперёд наплаваться в ледяном море с медузами, является адская боль, потом побегала по гальке с незафиксированный лодыжкой, а потом ещё попрыгала по камням на склонах Розы Хутора. Нормально. Не будьте Аннушкой, дети, это в прямом смысле слова больно.

А «Фишт», несмотря на все косяки с навигацией, связью и службами безопасности, очень классный, пусть и какой-то несуразный и неопрятный. Ну, как сам Сочи.

фоточек, извините, не будет: моя мобила умерла в конвульсиях на высоте 2320 метров и сожрала большее количество сделанных говнокадров, кроме пары тех, что в инстаграме

@темы: про Аннушку, drink & travel, безудержное веселье в посёлке Весёлое, открытки самой себе

---

Очень хочется ещё раз написать о том, что жизнь это то, что происходит, когда ты выкинул из головы всё лишнее и просто отдался течению жизни.

Так это и есть, так и будет.

@темы: про Аннушку, открытки самой себе

---

Открыла редактор нового поста в надежде, что я найду слова про сегодняшнюю паническую атаку длиной в 90 минут. Но нет. Слов нет никаких, сил тоже. Плохо уже физически, настолько, что даже и напиться-то не получается.

У меня остался один вопрос: чем мы это заслужили? За что?

@темы: пиздец, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

C дичайшим облегчением обнаружила, что ещё одна программа, и два дня в лучшем городе страны, а потом ещё одна, и на 17 дней можно будет забыть обо всём этом аде.

Определённую часть футбола смотреть не хочу и не могу, мысль об игре с «Шальке» вызывает тошноту, можно я дальше буду смотреть на Спартачок, умиляться финалу Кубка Германии мечты (поржите, мне он ещё в зимнюю паузу приснился; в моём сне шальным случайно залетевшим голом Майера головой орлы удивительным образом выиграли 2:1 в допвремя, посмотрим, что будет на самом деле), радоваться зальцбургским телятам, которые стали ПЕРВОЙ командой из Австрии с трофеем UEFA или FIFA в истории — даже Вундертим проебались, а телята ШМОГЛИ — и залипать на Феликса Крооса вторую Бундеслигу, а?

Приближающееся дерби с Кёльном тоже пока вызывает желание «а может не надо а может можно я лучше в обход матча сразу на тренировочку пообниматься с КК44 а не вот это всё», но куда я уже денусь.

Последний рывок, Аннушка. Скоро Рейн, Инн и Исар, скоро двухевровое винишко, скоро бесконечное ощущение дороги. Чуть-чуть осталось.

@темы: про Аннушку, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод, австролига, сказочки о крашеном быке, блэтфрэнкфурт

---

Название: Танцевать в узких траншеях
Автор:  Team Realism
Размер: мини, ~2060 слов
Персонажи: Ларс Бендер, мимокрокодилом часть леверкузенского «Байера», очень сильно за кадром Свен Бендер
Категория: джен
Жанр: драма
Тип АУ: таймлайн Первой мировой войны
Рейтинг: PG-13 за лексику и чуть-чуть физиологии
Саммари: Пытаться в этом хаосе выстроить хоть какую-то систему – естественное стремление, кажется Ларсу. Так удобнее, если удобство ещё имеет ценность на этом узком перешейке между ничейной землёй и бескрайними болотами.
Предупреждение: тема войны, применение химического оружия, физиология.
Примечание: Ларс Бендер одним крохотным жестом сломал автору последние пару месяцев жизни, поэтому автор очень сильно извиняется. И да, спасибо Бликсе Баргельду за название.

Ржавый баллон с грохотом плюхается в раскисшую грязь. Белокурый мальчишка закатывает глаза и с фырканьем тянется за ним.

— Эй! Угробить нас всех решил? — окликает его мужчина с залысиной на макушке.

Ларс хмурит брови и только крепче вцепляется в тяжёлый железный короб, впивающийся в плечо.

—Ты полегче бы с ним, а, — раздаётся голос откуда-то сзади.

— Ну а что, сам-то давно лёгкие не выблёвывал? Вон Джонни только из лазарета вернулся, такие прелести рассказывает, что мы тут все ещё везунчиками считаться можем.

Чавканье тёмной жижи под ногами заглушает недовольное брюзжание, хотя Ларс не может с уверенностью решить, какой из этих звуков более омерзителен. Впрочем, в последние дни хватает и того, и другого.

Нескончаемые, вытягивающие все жилы из и так уставших, измождённых тел дожди превратили паршиво укреплённые окопы в самые настоящие рукотворные болота (временное решение, казалось им несколько месяцев назад, но, как известно, подавляющее большинство временных решений становятся постоянными; даром что неудобно, узко и непродуманно — «ведь работает же», говорилось сверху, а кто они такие, кучка инженеров, отвечающих за подготовку химических атак, чтобы спорить с начальством). Грязь была везде, снизу, сверху, по бокам — казалось, что внутри самого себя не осталось ничего кроме вязкой глины. Красивая была бы метафора, думается Ларсу, если бы это не было правдой.

Раскисшая каша поглотила в себе и всю рутину. После того, как у их роты недавно сняли командира — за пустяк, за то, что тот ляпнул какую-то полнейшую глупость в присутствии чинов повыше, — даже пусть и державшаяся прежде на соплях иерархия рассыпалась в щепки. Никто вообще не понимает, кто за что отвечает и отвечает ли кто-нибудь вообще за что-либо. Косяки посыпались один за другим, которая операция кряду проходит на грани срыва, а общее настроение рухнуло настолько, что только и слушай теперь каждодневные перепалки, нытьё да жалобы.

Мальчик поднимает уроненный баллон — и не придумывает ничего умнее, чем попытаться стряхнуть с него грязь гулкими ударами ладоней по корпусу. Стук сменяется громким матом окружающих и воплем «жить надоело?».

Какая незамутнённая безалаберность, хмурится Ларс. Какой вообще толк разбираться во всех тонкостях работы с этими, как они проходят по всем бумажкам, отходами лакокрасочного производства, если в конечном счёте результат и собственная безопасность зависят от кучки детей?

***

— …И ты понимаешь, она мне написала, что я — только себе представь — шатаюсь тут непонятно где… «Непонятно где»! Где я-то, как раз понятно. А где она и с кем она там на танцы бегает, ещё узнать надо!

Щекастый лохматый юноша с не то австрийским, не то каким-то и того южнее акцентом должен бы заниматься своими прямыми обязанностями — пропаивать покорёженные в результате очередного косяка трёхдневной давности спайки на разводном механизме. Но вместо этого он с громким фырканьем в третий раз подряд пересказывает письмо, слушать которое и в первый раз не было ни желания, ни особенных сил.

— Я бы, — угрюмо обрывает его Ларс, — на твоём месте так горелкой бы не размахивал.

— Да ладно тебе, но ты только подумай, она всё это мне взяла и прямо написала, такими вот словами, пфф!

Ларс поднимает взгляд от прохудившихся трубок, попыткой залатать которые он занимался под бесконечный бубнёж над ухом последние полчаса, и с приподнятыми бровями безучастно наблюдает за мелькающим взад-вперёд огоньком на кончике горелки.

— …нашла мне тоже мальчика на побегушках, я в летнем лагере, что ли, чтобы так прямо…

— Горелка, Алекс.

— Да где тут…

Яркая вспышка бьёт по глазам.

Ларса инстинктивно отбрасывает назад. В спину впивается что-то острое, а спустя мгновение ногу пронизывает резкая боль. Штырь какой-нибудь, не иначе, они здесь повсюду торчат.

— П-п-прости, — виновато поднимает то, что несколько секунд назад было ещё работающей горелкой, Алекс. — Чёрт, баллоны!

Он подскакивает как ошпаренный и кидается к ящикам с железными коробами.

Ларс опускает взгляд на ногу: сквозь распоротую ткань штанов виднеется что-то красное. Действительно, штырь, чтоб его. Он аккуратно пробует двинуть ступнёй и с облегчением понимает, что болит не так сильно, как могло бы. Значит, об этом можно позаботиться позже.

— Вроде бы всё в порядке… — раздувая пухлые заросшие щёки, качает головой Алекс. — Задело?

— Да нет, ерунда, — поднимает брови Ларс. — Как раз пройдёт, пока я тут с трубками этими закончу.

Алекс с явным недоверием смотрит на него.

— Ну чего? Кому-то же надо. Пока вы тут всё не спалили к чёртовой матери.

Ларс отворачивается, чтобы попробовать нащупать в грязи растерянные инструменты. В спину прилетает едва различимое «иди нахрен».

***

Пытаться в этом хаосе выстроить хоть какую-то систему – естественное стремление, кажется Ларсу. Так удобнее, если удобство ещё имеет ценность на этом узком перешейке между ничейной землёй и бескрайними болотами. Так… проще, что ли, он не знает, для него это нормальный порядок вещей, как правильно и как нужно.

Так было всегда. Дома – когда-то, когда бессмысленная борьба где-то на грани между изо дня в день не меняющейся отвратительной реальностью и полусном о том, что могло бы быть, ещё не заполнила собой всё вокруг, – дома было так же. Работа на химическом заводе, где его, кажется, совсем ещё недавно назначили главой отдела исследований – за твёрдость характера, говорили ему, а сам он думал, что просто за любовь к порядку. Друзья, с которыми можно было после работы перекинуться мячиком на пустыре недалеко от завода – как-то они даже пробовали прибиться к заводской команде, которую собрали несколько лет назад, да что толку, когда на две тренировки сходишь, три пропустишь по очередной болячке или травме; впрочем, в подобном ритме тоже есть своя цикличность, свой порядок, даром что обречённости в нём больше, чем умиротворения. Родные баварские горы, о которых мечталось в особо непростые дни на работе. Свен, который… ну, просто Свен. Тоже воплощение того, как всё должно быть, правильно и привычно.

Странно вспоминать об этом всём сейчас, когда сидишь по уши в земле, уговаривая себя не замечать, как предательски ноет нога, и делаешь свою работу, о смысле которой лучше не задумываться.

От порядка – или хотя бы иллюзии порядка – до полного хаоса, как оказалось, один шаг. Пара недель, записка с чернильной кляксой в почтовом ящике да коробка ничерта не работающих противогазов для самоуспокоения.

Одновременно с этим любая попытка всё упорядочить и здесь, чтобы примириться с новой действительностью, ставшей постоянной, – абсолютно бесполезная затея. Сколько бы он ни ползал по узким перешейкам на карачках, проверяя все соединения до последнего, кто-нибудь обязательно перепутает рычаги в последний момент, наступит куда не надо, споткнётся, считая ворон, о какой-нибудь из шнуров, который с высокой степенью вероятности окажется ровно тем, без которого ничего не сработает. Каждый раз одно и то же, день за днём, неделя за неделей. Стоит только допустить мысль о том, что, может, в этот раз всё пройдёт по плану – но нет, появляется какой-нибудь очередной Алекс с очередной взорвавшейся горелкой. Как какой-то глупый знак свыше, чтоб не расслаблялись – а то ещё вдруг покажется, что жизнь вообще может состоять из чего-то кроме сидения в грязных окопах под дождём без смысла и цели да вечного ожидания того, что когда-то это должно кончиться. Тем или иным путём: вариантов, как известно, всего два.

Индивидуальные ошибки, когда ставки уже столь высоки, становятся общими. И последствия придётся разгребать уже всем.

Только откуда этот… дурацкий привкус во рту?

Ларс поднимает взгляд и понимает, что пока он возился с трубками, всё вокруг заволокло странным туманом. Вернее, он был бы странным, если бы Ларс не мог с точностью описать все химические и физические свойства этого «тумана», точный состав смеси, а также — с чуть меньшей, впрочем, определённостью; по себе пока не мерил, — его физиологическое действие.

Он аккуратно пытается подняться с колен, нетвёрдо опираясь на так невовремя пропоротую ногу.

Первое правило, как он десятки, сотни раз повторял новичкам, — не делать резких движений. Чем больше дёргаешься, чем больше паникуешь, тем больше успеваешь надышаться. Говорить про это гораздо проще, чем сделать на самом деле, как оказывается на практике.

В глазах жжёт. Ларс пытается не терять равновесие, но вдруг поскальзывается на размокшем комке глины и, падая, непроизвольно делает глубокий вдох. Горло моментально обжигает.

Последнее, что отпечатывается в мозгу сквозь дымку, — тоненькая, бледная серо-зелёная струйка газа, сочащаяся из-под вентиля одного из баллонов. Твою же мать.

***

Слишком много света. Столько, сколько не было за последние месяцы, полные сумрака и туманов — плотных, куда плотнее, чем все туманы с Рейна. Свет через них не проходит — свету вообще нет места в этих полузакопанных лабиринтах, больше похожих на досрочные могилы. Как нет места ответам на простые вопросы вроде «зачем?» и «почему?», как нет места чему-либо, кроме стоящей поперёк горла необходимости быть предельно серьёзным и просто делать свою работу, не задаваясь поисками смысла и сути происходящего.

Жёлтый, жёлтый, слишком много жёлтого. Глаза застилает жёлтая пелена. Помнится, почти как в детстве, когда часто представлялось, как тёплые жёлтые лучи расплываются по всему телу. Сейчас бы раствориться в этом жёлтом цвете без остатка – в мягком, тёплом, уютном и таком знакомом. Но это всё слишком далеко. Далеко по времени – и далеко по расстоянию во времени нынешнем.

Свен. Где он, чёрт возьми, когда он так нужен? Не здесь. Где-то в тылу, в безопасности. Там, где нет никакой грязи, никакого сумрака. Ему всегда к лицу был только свет. Не то, что… А он бы зачах в этих потёмках, где остаётся только тень, только размокшая глина, только ежедневные попытки бороться с тем, что больше тебя, что сильнее тебя и в конце концов поглотит тебя без остатка.

Если это сон, то пусть он не кончается. В нём хоть немного этого мягкого света.

Танцевать бы в этих узких траншеях, так от них был бы хоть какой-то настоящий толк и смысл. Прямо так, на четыре счёта. Можно было бы на три, да локтями бьёшься о стенки в таком медленном, но одновременно с этим быстрым ритмом вальса. На двоих: с самим собой и тёплым жёлтым светом внутри.

Но остаётся только чёрная грязь да багряная кровь единственным ярким пятном.

***

Солнечный луч всё настойчивее пробивается сквозь ресницы. Ларс с трудом разлепляет глаза – саднит, зараза, как песком просыпали, – резко дёргается и тут же почти сгибается пополам от приступа кашля. На то, чтобы остановиться и с хрипом просто вдохнуть, уходят долгие минуты. Сколько, он не знает.

Взгляд с большим трудом фокусируется на окружающей обстановке: барак с деревянными стенами, ряд кроватей вдоль стены. Мимо сквозь пелену застилающего глаза солнечного света проплывает, как в полудрёме, девушка в белом чепчике. Заметив, видимо, что он очнулся, она всплёскивает руками и исчезает.

Ларс осторожно приподнимается на локтях и опускает глаза. Нога аккуратно перевязана, сквозь повязку проступает чуть розоватое мокрое пятно. Кто бы сомневался. Он невольно дёргает плечом от вида повязки и снова заходится в резком кашле. Казалось бы, за третье попадание в лазарет за полгода нужно привыкнуть и к виду собственной крови, и к бинтам, которые почему-то пугают куда больше — может, из-за неопределённости, неизвестности, что именно под ними, — но снова то же знакомое чувство, колющее где-то в глубине живота. В этот раз, правда, ещё и с ощущением, что в глотку засунули раскалённую добела кочергу и провернули несколько раз для верности.

Он откидывается на спину и расправляет плечи в надежде, что так кашель хоть чуть-чуть утихнет. Нелепость, это всё пущая нелепость: валяться тут, издавая потусторонние звуки. А всё из-за полнейшей глупости. Случайность, маленькая оплошность, бытовая мелочь. И страшно представить, что эти олухи успеют натворить за его отсутствие.

Острое ощущение бессмысленного одиночества подкатывает к горлу. Глупым все эти месяцы казалось сидеть там, считая пузыри на лужах без какого-либо понимания, сколько это всё будет продолжаться и зачем им всё это делать. Но насколько же ещё более глупым кажется сейчас это беспомощное, бездарное положение. И насколько же глубоко въелось под кожу это ощущение бесконечной борьбы без финальной цели и смысла, если не можешь выключить себя из него ни на секунду.

Быть максимально полезным всегда и везде, никогда не задавая вопрос «зачем», — главный принцип, которым он жил всегда. А будучи лишённым и этого, кажется, что почва уходит из-под ног. Раскисает, хочется усмехнуться. И схватиться не за что — ну, или почти не за что.

Кашель чуть успокаивается, и едва выровняв дыхание, Ларс проваливается в болезненную дрёму, в которой смешиваются воедино знакомые и незнакомые голоса, бесконечный дождь, тёмные силуэты и проблески яркого света где-то вдалеке.


— Так, что тут у нас, герр Бендер? — девушка в белом чепчике снова врывается в сознание, тоненьким высоким голоском вытаскивая его из полусна. — Как же вас так угораздило? Я слышала, глупо всё как-то вышло, да?

Ларс закатывает глаза и пытается буркнуть что-то в ответ, но из гортани вырываются лишь нечленораздельные звуки. И не возразишь даже, господи.

Пока девушка осматривает его и без того саднящее до слёз горло, Ларс упирается взглядом в широкую полосу от солнечного луча на стене.

— И да, герр Бендер! — закончив, она вскидывает курносый покрытый веснушками нос. — Пока вы тут отлёживались, вас письмо догнало. Три месяца, судя по штампам, плутало по вашим окопам. Сейчас принесу, раз вы совсем оклемались.

Девушка разворачивается на пятках и быстрым шагом направляется к выходу. Ларс вслушивается в торопливый стук её туфель и едва заметно поднимает уголок обветренных губ: он точно знает, от кого оно.

@темы: писанина, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

А теперь, ребятушки, расскажу я вам немножко про фест, раз уж мы сдеанонились.

Моя команда котики, мы не продолбали ни одного срока и не дедлайнили настолько, что у меня есть ощущение, что такое просто невозможно, поскольку подобного на моей памяти не было ни на одном фесте. К нам даже иногда приходили почитать и покомментить, что тоже неплохо. Но в общем и целом этот фест с организационной точки зрения прошёл тяжелее остальных, поэтому надо бы маленько остудить пыл и притормозить.

О своём участии: когда в команде нет нормальных людей, которые работают с графикой, в дело приходится вступать Аннушке с её говнобаннерами/заглушками/иже с ними. Это всегда страшно, поэтому простите за кровь из глаз, не стреляйте в пианиста, он фотошопит как мудак.

О тексте: думаю, на этой планете нет ни одной живой души, которая б не знала, что я принесу текст про Ларса Бендера. Поэтому неожиданностью это было исключительно для меня самой — что я собралась с силами и таки дописала его, несмотря на то, что в АУ я не умею и не очень-то хочу.

Как текст зародился, я уже упоминала: главгерой, ползя на унылую индивидуальную тренировку одним дождливым леверкузенским утром, бодро отсалютовал нам с  Alianika по-военному, и я, как вы можете понять, закончилась на этом как личность. Следующие минут двадцать Аннушка загипнотизированно пялилась на то, как горе-капитан стремительно тонущего судна безучастно и монотонно пинает мячик больной ступнёй, и раскручивала в голове обрастающий подробностями сюжет. Спустя две недели отряд потеряет главнокомандующего, и общая атмосфера тлена и бзсхднст затянет меня в свою пучину окончательно, а чтение подготовительных материалов про период и интервью главгероя для большего попадания в образ добьёт и так неспособную бороться с этим всем меня до конца.

И сам текст — это попытка слово за словом, в час по чайной ложке, зажмурившись, как от горькой микстуры, проработать эту, не побоюсь этого слова, травму конца, который концом не стал, а лишь положил начало вязкому, удушающему чувству ужаса от настоящего и перед будущим, в котором я живу уже два месяца. Не могу сказать, что мне это сильно помогло, но какие-то вещи упорядочились и устаканилось в голове — наверное, максимум того, как это всё могло улечься до кардинальных перемен в статусе кво. Никогда так тяжело ничего не писалось, господи. И поэтому сама говорить о художественных и сюжетных достоинствах и недостатках текста я не буду, не желаю и не имею права.

Текст, по традиции, выложу отдельным постом.

@темы: писанина, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Доковыляла на негнущейся ноге на Спартачок, потому что нужно вспомнить, что футбол может приносить положительные эмоции. И с каждым шагом к дню Х меня пробирает всё больше и больше это чувство принадлежности к этой общности.

Я ухитрилась пропустить это волшебное видео к 95-летию и увидела его только сегодня на стадионе. И у меня столько филинов по поводу него, что я не могу его сюда не повесить. Никакой богоизбранности, никаких лишних понтов, которыми страдает «Фратрия» и приближённые. Просто очень важная часть жизни моего города, где прохожие подходят и поздравляют с победой, и в общем-то моей жизни, как бы я ни кривила носом от того, что лучший вид на РФПЛушку — как говорится, если сесть в бомбардировщик.

@темы: мужики в трусах с мячиками, Stadionwurst ist mein Gemüse

---

Я, видимо, решила скосплеить оба своих футбольных клуба, поэтому догадайтесь с трёх раз, кто угробил себе на пустом месте — оступившись на лестнице — связки голеностопа. Всё как надо, всё как всегда.

Надо попробовать не разориться на фиксирующих повязках и перестать ржать по поводу собственной полной мутации в КК44 (вот, даже в подпись вынесла, потому что так жить нельзя).

И да, традиция раз в год оказываться в склифовской травматологии — не совсем та традиция, которую хотелось иметь.

@темы: про Аннушку

---

присоединяюсь к движению #AlleRaus

Учитывая всю #ебанукочергу, я ввожу опять здесь мораторий на нытьё про футбол до того момента, как меня не начнёт хотя бы в какой-то степени устраивать происходящее. Опять перехожу на универсальный язык коммуникации, то есть гифочки с Ларсомшрёдингера.

У меня как раз припасена с загула по гейскому форуму одна славная, которая лучше, чем всё то, что происходит вокруг. И да, мне даже не стыдно. Ни капельки. Никому, кроме меня, не стыдно, значит, и мне не будет.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

so sick of this B04 bullshit, спасибо, я не голодный

«Фрайбург» коты, идите и влезьте в эту Лигу Европы, вы её украсите по-настоящему.

Про нас: «Байер» может пойти и всей командой утопиться в Рейне. Прямо по прилёту. На этом у меня всё.

И бонусом — как зарубка на дереве. На память.

@темы: мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

А вообще, котики, у нас последний день выкладок на  Football Spring AU-Fest 2017. Приходите почитать все три команды — достойного много.

Сдеанонимся, приду сюда поныть про то, в каком гробу я всё это видела какими мучениями мне всё это далось. Но это потом. А пока приходите читать и отставлять фидбэк.

@темы: писанина

---

Борюсь с соблазном поставить в подпись рабочей почты «Кевин Гросскройц, тевтонская жопа» вместо своих координатов (название темы на латиноамериканском форуме для геев; не спрашивайте, как я там оказалась и почему не сбежала в ужасе сразу).

Говоря о более серьёзных вещах, в ближайшие дней десять меня ждёт первый важный экзамен в отношении тех перемен в жизни, которые начались в процессе полного переосмысления самой себя, начатого там, в дождливом Мюнхене в прошлом мае. Одной из главных целей для меня всегда было научиться не привязываться ни к чему. Ни к людям, потому что они меняются и уходят, ни к местам, ни к вещам. И научиться отпускать без лишнего сожаления — только так можно по-настоящему быть свободным от всего.

Что ж, пора проверить это на практике. В среду я прощаюсь с местом, в котором провела всё детство и летние месяцы лет до 19-20: продаём дачу. Это логично, правильно и нужно, у этого есть рациональное объяснение — но посмотрим, хватит ли мне рациональности отнестись к этому спокойно до самого конца. Пока полёт на удивление нормальный.

А ещё через неделю будет Сочи, новый виток всё той же истории, только уже с другими выводами и другими приоритетами. Я всё же, после недельного колебания, обозначила свой грядущий визит, но понимание того, что на меня времени у человека не найдётся, приносит скорее облегчение: в принципе, и сообщать не хотелось, остановило лишь то, что я не смогу потом рационально объяснить, почему я вообще ничего не сказала. Но эта история закончилась. Окончательно и бесповоротно. Ещё один экзамен на умение отпускать легко и без лишних эмоций.

И что-то мне подсказывает, что оба зачёта я сдам с блеском.

Пару недель назад давняя подруга, не видевшая меня долгие месяцы, сказала мне после пары (вру, больше) бокалов вина и бесцельного шатания где-то по Новослободской в тогда ещё тёплой мартовской ночи, что я резко повзрослела — не то, чтобы до этого я была ребёнком, нет, просто внезапный выход на новый уровень отношений с миром и самой собой. И что мне это чертовски идёт. А такому я привыкла верить — особенно когда сам знаешь, что это так.

@темы: про Аннушку, открытки самой себе

---

Испытываю какую-то плохо квалифицируемую эйфорию от того, что зальцбургские телята сегодня грохнули в юношеской Лиге чемпионов «Барселону» и дошли до финала. И нимношк бью себя по рукам, чтобы не вывалить всю эту эмоциональную кашу на бедного маленького котика-центрдефа, к которому периодически пристаю в инстаграме.

Финал в понедельник, играть против «Реала» или «Бенфики». Оба варианта так себе, но «Реал» должен быть проходимее, потому что с «Бенфикой» они просто друг друга переубивают и удалятся полными составами: телята классные и наглые, но ужасно телесные и грубые, таких к португальцам нельзя.

Хоть одна команда из Зальцбурга оказалась сильнее мифического «проклятия Лиги чемпионов».

Откладывается в голове одно: я тот ещё, конечно, теоретик по вопросам кармы и всего такого, но слишком, слишком много вещей в этом году указывает на то, что на искупление ушло десять лет, а теперь можно начинать сначала. С чистого листа. Убрать бы ещё из названия два первых слова и остаться так, как в еврокубках обычно — и тогда точно совесть будет чиста, а все грехи искуплены.

@темы: мужики в трусах с мячиками, сказочки о крашеном быке

---

Кажется, мне настолько становится скучно жить стабильно, что я начинаю нарочно всё самой себе усложнять. Забавно. Давно такого не было.

@темы: про Аннушку, Остапа понесло

---

В эти славные полчетвёртого ночи передаю пламенный привет фройляйн  Alianika за то, что в моём текущем плейлисте прочно поселилось это непотребство, которое стало неразделимым в моей голове догадайтесь с одной буквы с кем и НЕ ДАЁТ МНЕ ЖИТЬ УЖЕ КОТОРУЮ НЕДЕЛЮ КРЯДУ КОГДА ОТПУСТИТ НИКОГДА

вэр ви ар олл гоинг из энибадис гесс, ёпт.

@темы: какофония, мужики в трусах с мячиками, таблетзавод

---

Как уже не первый год, абсолютно насрать на то, кто выиграет ЛЧ, потому что вариантов два, и оба как в присказке про два стула.

Единственное своё желание уберу под кат, так как тут есть болельщики.

Единственное, чего я хочу от оставшихся матчей, — чтобы «Атлетико» обосралось максимально крупно. Это всё, чего я жду.

@темы: мужики в трусах с мячиками

---

А тем временем у нас на  Football Spring AU-Fest 2017 уже полным ходом второй день идут выкладки. Приходите почесать за ушком авторов! А ближе ко второй половине недели можно будет сыграть в классическую игру «я угадаю Аннушку с первых трёх букв шапки».

@темы: писанина, мужики в трусах с мячиками