суббота, 12 ноября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Я чот протусила всё на свете, и Англию-Шотландию в том числе, но расскажите мне, люди добрые, это что вообще такое.
среда, 09 ноября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Прыжковый сезон не за горами, и уже надо потихоньку писать монументальное превью сезона, морально готовиться к Тагилу и утрясать всё с моей гипотетической поездкой в Лахти на ЧМ — и всё это время я будто ждала какого-то последнего импульса от вселенной, чтобы с головой нырнуть в прыжки на ближайшие полгода. Дождалась, да какого!
Мхальчик мой, мальчик мой Грегор Ш. возвращается. Выяснилось, что, как и думала, все разговоры о выходе на трамплин не раньше января — полная брехня, а у отказа общаться с прессой есть причина. Грегор наконец-то собрался с силами и уже две недели как тренируется втихаря, сначала с детьми в Штамсе, потом в любимом и таком символичном — как же, место последней победы — Хинценбахе. Да ещё и решил окончательно избавиться от всех токсичных людей в своём окружении: вслед за Маурбергером выпер к чёртовой матери дядюшку Прока с должности менеджера и взял Хуберта Нойпера, маниакально гиперактивного главу оргкомитета Кульма. Прогресс, прогресс.
Я всё ещё не жду чудес, чтобы лишний раз не расстраиваться. Но мальчик мой, я феноменально скучала. Возвращайся давай.
Мхальчик мой, мальчик мой Грегор Ш. возвращается. Выяснилось, что, как и думала, все разговоры о выходе на трамплин не раньше января — полная брехня, а у отказа общаться с прессой есть причина. Грегор наконец-то собрался с силами и уже две недели как тренируется втихаря, сначала с детьми в Штамсе, потом в любимом и таком символичном — как же, место последней победы — Хинценбахе. Да ещё и решил окончательно избавиться от всех токсичных людей в своём окружении: вслед за Маурбергером выпер к чёртовой матери дядюшку Прока с должности менеджера и взял Хуберта Нойпера, маниакально гиперактивного главу оргкомитета Кульма. Прогресс, прогресс.
Я всё ещё не жду чудес, чтобы лишний раз не расстраиваться. Но мальчик мой, я феноменально скучала. Возвращайся давай.
понедельник, 07 ноября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Заметка на будущее, на после феста: опасность деанона опасностью деанона, было б что скрывать, но нихрена ж себе я лучи нелюбви венскому «Рапиду» и его менеджменту послала. С новым тренером-то понятно, хотя и рановато, но со спортдиректором вообще ничего ж не предвещало.
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
На разговоры о «Ливерпуле» меня сегодня не хватит, поэтому я доползла до дома и в дверях увидела напоминание о том, что сегодня немецкий баскетбольный классикер: «Брозе» против «Баварии», баскетбольное сердце Германии против жухлого аппендикса к футбольному клубу (настолько, что баскетбольное отделение носит название FC Bayern Basketball, то бишь «баскетбольный футбольный клуб»), Тринкьери против Джорджевича, команда уровня середины таблицы Евролиги против одного бедного Макси Клебера.
Баскетбол всё ещё вид спорта, который вызывает у меня щенячий восторг, а особенно когда такая милота: 90-59, двухметровые коты празднуют, забравшись на фанатскую трибуну, все лапают довольного Андреа за пузико (кажется, акция «почеши пузико тренера на удачу» набирает обороты), Козё прекрасен до невозможности, «Брозе» ретвитит мои твиты про себя, немцы показывают твиты под классным хэштегом #альфасамцы по ящику, атмосфера, любовь и котики.
«Бавария» смотрится чудовищно, конечно. Либо Саша Джорджевич ещё не вписался в команду — хотя пора бы, — либо у них действительно всё не слава богу. И очень видна слабая сторона Саши: полное неумение смотивировать команду при -20. Что сербы его при этих цифрах вешают нос и получают ещё -10 впридачу, что его «Бавария», видимо, тем же грешит. Жалко, если не раскачаются: я в том сезоне так славно сходила на ПО-зарубу между ними в Мюнхене, что не отказалась бы повторить, а пока всё к тому не идёт.
В общем, любите, люди, баскетбол. И давайте уже игры моих local team с Бамбергом, а то что я, зря что ли так люто топлю?
Баскетбол всё ещё вид спорта, который вызывает у меня щенячий восторг, а особенно когда такая милота: 90-59, двухметровые коты празднуют, забравшись на фанатскую трибуну, все лапают довольного Андреа за пузико (кажется, акция «почеши пузико тренера на удачу» набирает обороты), Козё прекрасен до невозможности, «Брозе» ретвитит мои твиты про себя, немцы показывают твиты под классным хэштегом #альфасамцы по ящику, атмосфера, любовь и котики.
«Бавария» смотрится чудовищно, конечно. Либо Саша Джорджевич ещё не вписался в команду — хотя пора бы, — либо у них действительно всё не слава богу. И очень видна слабая сторона Саши: полное неумение смотивировать команду при -20. Что сербы его при этих цифрах вешают нос и получают ещё -10 впридачу, что его «Бавария», видимо, тем же грешит. Жалко, если не раскачаются: я в том сезоне так славно сходила на ПО-зарубу между ними в Мюнхене, что не отказалась бы повторить, а пока всё к тому не идёт.
В общем, любите, люди, баскетбол. И давайте уже игры моих local team с Бамбергом, а то что я, зря что ли так люто топлю?
воскресенье, 06 ноября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Привет, меня зовут Аннушка, и мне становится дурно — в буквальном смысле дурно, до боли в животе — от того, как будет выглядеть таблица АПЛ через час.
UPD. ВСЁ ОЧЕНЬ ПЛОХО
Если я выживу в ближайшие полтора часа и не умру на пороге собственной квартиры от переутомления, я напишу пару ласковых, почему меня настолько парализует эта картина.
UPD. ВСЁ ОЧЕНЬ ПЛОХО
Если я выживу в ближайшие полтора часа и не умру на пороге собственной квартиры от переутомления, я напишу пару ласковых, почему меня настолько парализует эта картина.
пятница, 04 ноября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Собиралась с силами сказать что-нибудь про футбол, но оказалось, что я каким-то непостижимым образом забыла, что у моих двухметровых котанов сегодня один из двух главных матчей регулярки: выезд в Пирей к обожаемому «Олимпиакосу». И баскетбол-то меня и добил.
Я скажу так: ну вот какого чёрта я в это всё вляпалась? Какого хрена моя команда — самая талантливая в Европе команда по разбазариванию двузначного преимущества в последние три минуты и доигрыванию с помощью соплей и такой-то матери? За что мне всё это? Это что вообще? Топила бы тихо и спокойно за свой плюшевый Бамберг с котом Тринкьери, не знала бы печалей, так нет, нужно было в кои-то веки впечататься в local team со спонсором-производителем валидола.
Вообще 35 минут были великолепны: все умны, собраны, вовлечены, красивый Итудис на бровке даже не схлопотал ни технаря за матч за излишнюю огненность, Андрюша, во время тайм-аута сам подсказывающий свои идеи Итудису. Красота, если б я на них и выключила. Но были последние пять минут, к сожалению.
Ладно, мы всё ещё единственная не проигрывавшая в Европе команда. Пока живём.
И отдельной строкой о любимой теме дуэлей с Оли. Слюбимой НОВОЙ гифкой:
Милош опять приехал с сердцем не на месте, психовал и заводился всю первую часть матча, да так, что в одном из тайм-аутов Итудис чуть за грудки не схватил для отрезвления. Сработало — но вот тут произошла страшная вещь, и завёлся Вася. Я вообще не знаю, что в этом году случилось со Спанулисом, почему у этого ледяного человека вдруг появилось столько эмоций и столько жизни вообще — может, после того, как он снялся в главной роли в промо-ролике к сезону, он с какими комплексами разобрался, не иначе, — но это удивительная картина. И сегодня он психовал так, как обычно психует в Пирее Милош. Результат: пять фолов, скамейка и в общем-то наш выигрыш, потому что был бы Вася в конце, нам крышка. Ну и мне так славно додали после матча, как несколько лет не додавали. Я не уверена, что хочу знать, успели ли вы славно бухнуть вчера или что ещё, мальчики, но выглядело это мощно.
Я скажу так: ну вот какого чёрта я в это всё вляпалась? Какого хрена моя команда — самая талантливая в Европе команда по разбазариванию двузначного преимущества в последние три минуты и доигрыванию с помощью соплей и такой-то матери? За что мне всё это? Это что вообще? Топила бы тихо и спокойно за свой плюшевый Бамберг с котом Тринкьери, не знала бы печалей, так нет, нужно было в кои-то веки впечататься в local team со спонсором-производителем валидола.
Вообще 35 минут были великолепны: все умны, собраны, вовлечены, красивый Итудис на бровке даже не схлопотал ни технаря за матч за излишнюю огненность, Андрюша, во время тайм-аута сам подсказывающий свои идеи Итудису. Красота, если б я на них и выключила. Но были последние пять минут, к сожалению.
Ладно, мы всё ещё единственная не проигрывавшая в Европе команда. Пока живём.
И отдельной строкой о любимой теме дуэлей с Оли. С
Милош опять приехал с сердцем не на месте, психовал и заводился всю первую часть матча, да так, что в одном из тайм-аутов Итудис чуть за грудки не схватил для отрезвления. Сработало — но вот тут произошла страшная вещь, и завёлся Вася. Я вообще не знаю, что в этом году случилось со Спанулисом, почему у этого ледяного человека вдруг появилось столько эмоций и столько жизни вообще — может, после того, как он снялся в главной роли в промо-ролике к сезону, он с какими комплексами разобрался, не иначе, — но это удивительная картина. И сегодня он психовал так, как обычно психует в Пирее Милош. Результат: пять фолов, скамейка и в общем-то наш выигрыш, потому что был бы Вася в конце, нам крышка. Ну и мне так славно додали после матча, как несколько лет не додавали. Я не уверена, что хочу знать, успели ли вы славно бухнуть вчера или что ещё, мальчики, но выглядело это мощно.
среда, 02 ноября 2016
01:51
Доступ к записи ограничен
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 01 ноября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
суббота, 29 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Я достаточно давно не пишу практически ничего о футболе далеко не потому что мне не хочется. Нет, вовсе нет. Я не пишу ничего, потому что про две команды, про которые говорить хочется, что-либо произносить вслух страшно.
В первую очередь я про «Ливерпуль», конечно. Я сижу и тихо наблюдаю за процессами, которые там происходят. Какая-то часть их мне нравится: прогресс Лалланы; Хендо, отращивающий толстую кожу и сживающийся с повязкой; какая-то базовая уверенность в центр-бэках; дети; Груич; разнообразие формаций и тактическая однородность, но не однообразие. Какая-то часть меня напрягает: цирк с Сакхо; Лорис Кариус как основной вратарь; Милнер в качестве emergency full back; невписывающийся в юргенский гегенпрессинг Старридж. И я хочу и могу говорить об этих мелких вещах.
А о глобальном — не могу. Поговорим о глобальных вещах в районе апреля, когда пройдём через Boxing day, через пик травм, который, по моим расчётам, в этом году будет не таким трагичным, но примерно к тому же моменту и случится, через пост-новогодний отходняк и яму формы в феврале-марте. Если к тому моменту в полку факапов сезона в компанию к Бёрнли и МЮ не прибавится слишком много наименований, то будет что обсудить. Не ранее. Всё, что будет раньше, — дым и зеркала.
И ещё хотелось замолвить за «Байер» словечко. Не мне оценивать, что там происходит, не мне гадать на кофейной гуще, как будет лучше, как двигаться вперёд, чиста ли там впереди дорога и со Шмидтом ли у руля. Я так, стою с краю и молча наблюдаю за происходящим. Но важно, наверное, одно. Обычно я не лишена самоиронии в направлении своих команд, и когда там творится пиздец, 99% времени я — отчасти защитным механизмом — обращаю всё в шутку. Так вот: в последние пару недель каждый раз, когда я пытаюсь задуматься о «Байере», единственное, что мне хочется, это забиться в угол и иррационально повыть, обняв колени. Пожалуй, это довольно чётко показывает, насколько глубоко я влипла в это дерьмо. Почему-то сегодня я ощутила это особенно остро.
И повешу-ка сюда Кевина: Алёнушка не даст соврать, #Кампльсердцамоего превратился в мой любимый хештег последних недель.
В первую очередь я про «Ливерпуль», конечно. Я сижу и тихо наблюдаю за процессами, которые там происходят. Какая-то часть их мне нравится: прогресс Лалланы; Хендо, отращивающий толстую кожу и сживающийся с повязкой; какая-то базовая уверенность в центр-бэках; дети; Груич; разнообразие формаций и тактическая однородность, но не однообразие. Какая-то часть меня напрягает: цирк с Сакхо; Лорис Кариус как основной вратарь; Милнер в качестве emergency full back; невписывающийся в юргенский гегенпрессинг Старридж. И я хочу и могу говорить об этих мелких вещах.
А о глобальном — не могу. Поговорим о глобальных вещах в районе апреля, когда пройдём через Boxing day, через пик травм, который, по моим расчётам, в этом году будет не таким трагичным, но примерно к тому же моменту и случится, через пост-новогодний отходняк и яму формы в феврале-марте. Если к тому моменту в полку факапов сезона в компанию к Бёрнли и МЮ не прибавится слишком много наименований, то будет что обсудить. Не ранее. Всё, что будет раньше, — дым и зеркала.
И ещё хотелось замолвить за «Байер» словечко. Не мне оценивать, что там происходит, не мне гадать на кофейной гуще, как будет лучше, как двигаться вперёд, чиста ли там впереди дорога и со Шмидтом ли у руля. Я так, стою с краю и молча наблюдаю за происходящим. Но важно, наверное, одно. Обычно я не лишена самоиронии в направлении своих команд, и когда там творится пиздец, 99% времени я — отчасти защитным механизмом — обращаю всё в шутку. Так вот: в последние пару недель каждый раз, когда я пытаюсь задуматься о «Байере», единственное, что мне хочется, это забиться в угол и иррационально повыть, обняв колени. Пожалуй, это довольно чётко показывает, насколько глубоко я влипла в это дерьмо. Почему-то сегодня я ощутила это особенно остро.
И повешу-ка сюда Кевина: Алёнушка не даст соврать, #Кампльсердцамоего превратился в мой любимый хештег последних недель.
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Я достаточно давно не пишу практически ничего о футболе далеко не потому что мне не хочется. Нет, вовсе нет. Я не пишу ничего, потому что про две команды, про которые говорить хочется, что-либо произносить вслух страшно.
В первую очередь я про «Ливерпуль», конечно. Я сижу и тихо наблюдаю за процессами, которые там происходят. Какая-то часть их мне нравится: прогресс Лалланы; Хендо, отращивающий толстую кожу и сживающийся с повязкой; какая-то базовая уверенность в центр-бэках; дети; Груич; разнообразие формаций и тактическая однородность, но не однообразие. Какая-то часть меня напрягает: цирк с Сакхо; Лорис Кариус как основной вратарь; Милнер в качестве emergency full back; невписывающийся в юргенский гегенпрессинг Старридж. И я хочу и могу говорить об этих мелких вещах.
А о глобальном — не могу. Поговорим о глобальных вещах в районе апреля, когда пройдём через Boxing day, через пик травм, который, по моим расчётам, в этом году будет не таким трагичным, но примерно к тому же моменту и случится, через пост-новогодний отходняк и яму формы в феврале-марте. Если к тому моменту в полку факапов сезона в компанию к Бёрнли и МЮ не прибавится слишком много наименований, то будет что обсудить. Не ранее. Всё, что будет раньше, — дым и зеркала.
И ещё хотелось замолвить за «Байер» словечко. Не мне оценивать, что там происходит, не мне гадать на кофейной гуще, как будет лучше, как двигаться вперёд, чиста ли там впереди дорога и со Шмидтом ли у руля. Я так, стою с краю и молча наблюдаю за происходящим. Но важно, наверное, одно. Обычно я не лишена самоиронии в направлении своих команд, и когда там творится пиздец, 99% я — отчасти защитным механизмом — обращаю всё в шутку. Так вот: в последние пару недель каждый раз, когда я пытаюсь задуматься о «Байере», единственное, что мне хочется, это забиться в угол и иррационально повыть, обняв колени. Пожалуй, это довольно чётко показывает, насколько глубоко я влипла в это дерьмо. Почему-то сегодня я ощутила это особенно остро.
И повешу-ка сюда Кевина: Алёнушка не даст соврать, #Кампльсердцамоего превратилось в мой любимый хештег последних недель.
В первую очередь я про «Ливерпуль», конечно. Я сижу и тихо наблюдаю за процессами, которые там происходят. Какая-то часть их мне нравится: прогресс Лалланы; Хендо, отращивающий толстую кожу и сживающийся с повязкой; какая-то базовая уверенность в центр-бэках; дети; Груич; разнообразие формаций и тактическая однородность, но не однообразие. Какая-то часть меня напрягает: цирк с Сакхо; Лорис Кариус как основной вратарь; Милнер в качестве emergency full back; невписывающийся в юргенский гегенпрессинг Старридж. И я хочу и могу говорить об этих мелких вещах.
А о глобальном — не могу. Поговорим о глобальных вещах в районе апреля, когда пройдём через Boxing day, через пик травм, который, по моим расчётам, в этом году будет не таким трагичным, но примерно к тому же моменту и случится, через пост-новогодний отходняк и яму формы в феврале-марте. Если к тому моменту в полку факапов сезона в компанию к Бёрнли и МЮ не прибавится слишком много наименований, то будет что обсудить. Не ранее. Всё, что будет раньше, — дым и зеркала.
И ещё хотелось замолвить за «Байер» словечко. Не мне оценивать, что там происходит, не мне гадать на кофейной гуще, как будет лучше, как двигаться вперёд, чиста ли там впереди дорога и со Шмидтом ли у руля. Я так, стою с краю и молча наблюдаю за происходящим. Но важно, наверное, одно. Обычно я не лишена самоиронии в направлении своих команд, и когда там творится пиздец, 99% я — отчасти защитным механизмом — обращаю всё в шутку. Так вот: в последние пару недель каждый раз, когда я пытаюсь задуматься о «Байере», единственное, что мне хочется, это забиться в угол и иррационально повыть, обняв колени. Пожалуй, это довольно чётко показывает, насколько глубоко я влипла в это дерьмо. Почему-то сегодня я ощутила это особенно остро.
И повешу-ка сюда Кевина: Алёнушка не даст соврать, #Кампльсердцамоего превратилось в мой любимый хештег последних недель.
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Стратегия «сбегай на день рождения или делай вид, что это обычный день» спасает меня который год кряду: так день рождения становится терпимее и не доходит до классического нервного срыва.
Нацепила готишшное платье, размалевалась и пошла просто работать работу, периодически отрываясь на кучу приятных слов: пожалуй, на такие дни рождения я согласна. Нажелали много Австрии, дойти до Эвереста, Шлиренцауэра и чемпионства «Спартаку»; готова на все варианты сразу. К тому же, поздравили все три мои команды, каждая в своём фирменном стиле («Байер» сделал это ещё и буквально).
Пора вспомнить, что 23 — моё любимое и счастливое число. И использовать это.
Нацепила готишшное платье, размалевалась и пошла просто работать работу, периодически отрываясь на кучу приятных слов: пожалуй, на такие дни рождения я согласна. Нажелали много Австрии, дойти до Эвереста, Шлиренцауэра и чемпионства «Спартаку»; готова на все варианты сразу. К тому же, поздравили все три мои команды, каждая в своём фирменном стиле («Байер» сделал это ещё и буквально).
Пора вспомнить, что 23 — моё любимое и счастливое число. И использовать это.
четверг, 27 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Словила худший депрессивный эпизод за последние несколько лет. Классическая ситуация для октября, конечно, но в этот раз как-то совсем люто.
Единственная мысль, которая не даёт мне поехать с катушек совсем, — ровно через год плюс-минус неделя я буду в базовом лагере Эвереста. Я с трудом понимаю как, но я там буду. Остальное меня вообще не интересует.
Единственная мысль, которая не даёт мне поехать с катушек совсем, — ровно через год плюс-минус неделя я буду в базовом лагере Эвереста. Я с трудом понимаю как, но я там буду. Остальное меня вообще не интересует.
суббота, 22 октября 2016
18:53
Доступ к записи ограничен
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 21 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Вернулась из Сочи домой, второй день хочется застрелиться.
Во второй день славно побегала горным козлом по хребту Аибга, обнаружила, что с какого-то удивительного перепуга сейчас я не умираю от недостатка кислорода, как было оба раза в Австрии при попытках хайкить на той же высоте. Казалось бы, когда это я так прокачала свой уровень выносливости, если единственный спорт, которым я занимаюсь в Москве, это литрбол. Но опыт был отличный: я всё ещё славно выбираю маршруты, умею понять, где можно поскользнуться, а где нет, и даже в напрочь не пригодной для этого обуви относительно твёрдо стою на ногах. Ну и могу в экстренной ситуации добежать за 45 минут туда, куда идти все полтора часа.
Когда спустилась вниз, меня накрыло волной эмоций так сильно, что я совершенно бесславно напилась перед самолётом так, что с большим трудом понимаю, как я всё же улетела, и даже не в Ленинград вместо Павлика. Не надо так, детки, не будьте мной.
К чёрту всё, работать не могу, на одном месте сидеть не могу, пусть и трудно передвигаться после горных похождений, пойду открою сезон на баскете, а потом запрусь и буду хреначить тексты к фесту: меня наконец-то посетило несколько славных идей.
маленькая иллюстрация к рассказам о горах: вот хребет, по которому я скакала сайгаком
Во второй день славно побегала горным козлом по хребту Аибга, обнаружила, что с какого-то удивительного перепуга сейчас я не умираю от недостатка кислорода, как было оба раза в Австрии при попытках хайкить на той же высоте. Казалось бы, когда это я так прокачала свой уровень выносливости, если единственный спорт, которым я занимаюсь в Москве, это литрбол. Но опыт был отличный: я всё ещё славно выбираю маршруты, умею понять, где можно поскользнуться, а где нет, и даже в напрочь не пригодной для этого обуви относительно твёрдо стою на ногах. Ну и могу в экстренной ситуации добежать за 45 минут туда, куда идти все полтора часа.
Когда спустилась вниз, меня накрыло волной эмоций так сильно, что я совершенно бесславно напилась перед самолётом так, что с большим трудом понимаю, как я всё же улетела, и даже не в Ленинград вместо Павлика. Не надо так, детки, не будьте мной.
К чёрту всё, работать не могу, на одном месте сидеть не могу, пусть и трудно передвигаться после горных похождений, пойду открою сезон на баскете, а потом запрусь и буду хреначить тексты к фесту: меня наконец-то посетило несколько славных идей.
маленькая иллюстрация к рассказам о горах: вот хребет, по которому я скакала сайгаком
вторник, 18 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Господи, что этот город со мной делает, господи, как я позволила себе так долго здесь не бывать.
15 месяцев спустя я вернулась в Сочи. В хаотичный, грязноватый, по-южному беспокойный Адлер, с его заборами, красивыми южными мужчинами с щенками на руках, которые не устают отвешивать комплименты просто так, с прохожими, кидающимися решать твои проблемы, будто бы они их, с его тёплыми камнями у моря, где можно сидеть и впервые за много месяцев чувствовать себя собой, а не забитым существом под грузом стресса, тревоги и проблем. В Красную Поляну, где каждый закоулок, каждый дом, каждый изгиб горы вызывает в памяти моменты, которые к ним привязаны. Всё слишком близко, слишком глубоко под кожей.
Добро пожаловать в единственное место, где ты когда-либо чувствовала, что значит по-настоящему слышать себя и чувствовать себя как дома. Тебе, Аня, нельзя так надолго покидать эти дорогие тебе места: ты начинаешь забывать, каково это — чувствовать себя по-настоящему комфортно.
Впервые город в моём сознании отделился от человека, с ним в моём мозгу связанного: у меня впервые нет ощущения, что я приехала за 1600 километров с главной целью попить кофе, сидя на горячих камнях и слушая звонкий знакомый голос. Нет. Я приехала не к человеку, а к городу, и в первый раз готова это признать. Человек не стал мне безразличен: просто моя любовь перешла в эту славную категорию вечного, ничем не сменяемого чувства, которое всегда с тобой мягким фоном; этакая безусловная любовь без смысла и цели. Впрочем, цели и так не было никогда, но качественные изменения есть, и они не к худшему — просто к другому.
А город встретил меня наглым светом солнца, извечным запахом цветов и безрассудным штормом на море. Кажется, этот город изо всех сил попытался прочитать, что я чувствую и хочу чувствовать.
15 месяцев спустя я вернулась в Сочи. В хаотичный, грязноватый, по-южному беспокойный Адлер, с его заборами, красивыми южными мужчинами с щенками на руках, которые не устают отвешивать комплименты просто так, с прохожими, кидающимися решать твои проблемы, будто бы они их, с его тёплыми камнями у моря, где можно сидеть и впервые за много месяцев чувствовать себя собой, а не забитым существом под грузом стресса, тревоги и проблем. В Красную Поляну, где каждый закоулок, каждый дом, каждый изгиб горы вызывает в памяти моменты, которые к ним привязаны. Всё слишком близко, слишком глубоко под кожей.
Добро пожаловать в единственное место, где ты когда-либо чувствовала, что значит по-настоящему слышать себя и чувствовать себя как дома. Тебе, Аня, нельзя так надолго покидать эти дорогие тебе места: ты начинаешь забывать, каково это — чувствовать себя по-настоящему комфортно.
Впервые город в моём сознании отделился от человека, с ним в моём мозгу связанного: у меня впервые нет ощущения, что я приехала за 1600 километров с главной целью попить кофе, сидя на горячих камнях и слушая звонкий знакомый голос. Нет. Я приехала не к человеку, а к городу, и в первый раз готова это признать. Человек не стал мне безразличен: просто моя любовь перешла в эту славную категорию вечного, ничем не сменяемого чувства, которое всегда с тобой мягким фоном; этакая безусловная любовь без смысла и цели. Впрочем, цели и так не было никогда, но качественные изменения есть, и они не к худшему — просто к другому.
А город встретил меня наглым светом солнца, извечным запахом цветов и безрассудным штормом на море. Кажется, этот город изо всех сил попытался прочитать, что я чувствую и хочу чувствовать.
понедельник, 17 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Я в этом году не писала о лучшем виде спорта, который не двоеборье, а именно о клиффдайвинге, но это не значит, что я его не смотрела.
Сезон выдался тяжёлым для всех: мексиканский перфекционист Джонатан Паредес совсем затащил себя в яму самокопания и после первого этапа так ничего и не смог показать; Тёма Сильченко уже третий год кряду проживает на дне океана в прямом смысле слова — хотя в этом году очень вовремя воспрянул и случайно выиграл в Полиньяно а Маре; у Дуке всё же начался возраст; всех шатает и бросает.
Точно так же шатает и бросает котика Гэри Ханта, который в этом году отнюдь не выглядел непобедимым: он пролетал мимо финалов, запарывал стандартные прыжки, косячил, простужался, травмировался, не попадал на подиумы и часто не понимал, что происходит. Увы, это не прошлый сезон, когда его главной задачей было раз за разом создавать новые прыжки с рекордной сложностью и оттачивать самостоятельно придуманный прыжок с разбега.
Но он смог, в шестой из восьми смог. Пусть и всё давление настолько его размазало, что после последнего прыжка в Японии он выглядел так — я не могу перестать смотреть на это фото. В нём всё.
Сезон выдался тяжёлым для всех: мексиканский перфекционист Джонатан Паредес совсем затащил себя в яму самокопания и после первого этапа так ничего и не смог показать; Тёма Сильченко уже третий год кряду проживает на дне океана в прямом смысле слова — хотя в этом году очень вовремя воспрянул и случайно выиграл в Полиньяно а Маре; у Дуке всё же начался возраст; всех шатает и бросает.
Точно так же шатает и бросает котика Гэри Ханта, который в этом году отнюдь не выглядел непобедимым: он пролетал мимо финалов, запарывал стандартные прыжки, косячил, простужался, травмировался, не попадал на подиумы и часто не понимал, что происходит. Увы, это не прошлый сезон, когда его главной задачей было раз за разом создавать новые прыжки с рекордной сложностью и оттачивать самостоятельно придуманный прыжок с разбега.
Но он смог, в шестой из восьми смог. Пусть и всё давление настолько его размазало, что после последнего прыжка в Японии он выглядел так — я не могу перестать смотреть на это фото. В нём всё.
суббота, 15 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
четверг, 13 октября 2016
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Привет тебе, Осень, ты как всегда сильнее меня. Мне так плохо, что я едва могу встать с собственной кровати, и спасения этому нет. Я даже только что попробовала напиться — вариант, который безотказно работал годами — но я влила в себя астрономическое количество алкоголя, а меньше ощущать себя не стала. Даже это, чёрт возьми, не работает.
Может быть, это связано с тем, что я могла бы прямо сейчас ехать из Вены в какие-то верхнеавстрийские ебеня с человеком, который любил меня, и которому я говорила, что тоже люблю, но теперь не знаю, была ли там хоть капля правды. Может быть, это связано с тем, что я пишу совсем, совсем непотребные вещи человеку, которого когда-то любила, а теперь этот человек борется с принятием потери, а я невовремя и некстати. Может быть, это связано с чем-то невозможным, чему быть не суждено. Может быть, это потому что на меня сначала обращали внимание, а потом резко перестали, а это могло вырасти во что-то хотя бы приятное.
Вариантов много, но господи, что ж так плохо-то.
Может быть, это связано с тем, что я могла бы прямо сейчас ехать из Вены в какие-то верхнеавстрийские ебеня с человеком, который любил меня, и которому я говорила, что тоже люблю, но теперь не знаю, была ли там хоть капля правды. Может быть, это связано с тем, что я пишу совсем, совсем непотребные вещи человеку, которого когда-то любила, а теперь этот человек борется с принятием потери, а я невовремя и некстати. Может быть, это связано с чем-то невозможным, чему быть не суждено. Может быть, это потому что на меня сначала обращали внимание, а потом резко перестали, а это могло вырасти во что-то хотя бы приятное.
Вариантов много, но господи, что ж так плохо-то.
мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Плюнула на всё и провела вечер с документалками Вернера Херцога, которых, к своему стыду, не видела прежде ни одной, а теперь считаю, что просто обязана посмотреть все и сразу.
Die große Ekstase des Bildschnitzers Steiner — снятая в 1974 году документалка про Вальтера Штайнера, прыгуна с трамплина, лучшего полётчика своего времени. Я до сих пор не понимаю, как так получилось, что я не знала о её существовании, но это совершенно программная вещь для всех, кто считает, что понимает этот вид спорта. Потому что Херцог фактически исполнил мою мечту, она же планы на карьеру: снял фильм о главном табу всех прыжков, о страхе. Страх не является лейтмотивом, но проходит красной нитью через всё повествование, оттеняя и кровожадность публики, и эгоизм, и неоправданный риск, и жертвы ради хлеба и зрелищ, и мотив бессмысленных гладиаторских боёв. И всё это — через призму личности Штайнера, тонкого, хрупкого, ранимого, беспокойного, воспринимающего всё слишком всерьёз и слишком близко к сердцу. И да, монолог про птицу — одна из самых ярких метафор, которые я слышала за последнее время.
А потом я решила, что недостаточно ударила себе по всем болевым точкам и села смотреть Gasherbrum — der leuchtende Berg с Райнхольдом Месснером. И вот тут я засады не ожидала: я только в тот момент поняла, что со всей моей любовью к Райнхольду, со всей моей вовлечённостью, я никогда не видела ничего длинного и внятного с ним молодым. Да, короткие записи с экспедиций на Ютубе, да, длинные интервью сейчас, когда он, умудрённый опытом старик, не ходящий в большие горы больше двадцати лет, размышляет о том, что могло бы быть и что не случилось. Но вот так, чтобы Райнхольд, такой молодой, с переливающейся через края кипучей энергией, такой красноречивый, делающий всё на разрыв аорты, такой трагичный, такой — знаете, как плохо зажившая рана, чуть спрятанная бинтами и одеждой, — такого не было. Вот он сидит перед камерой, пытается улыбаться на вопросы о Гюнтере, а потом срывается, и вся боль, от которой он бежал всю свою жизнь и которая превратилась в побег от самого себя и других людей, не веривших в правду о смерти его брата, проступает наружу, просачивается, словно свежая кровь через марлевую повязку. На такое тяжело смотреть.
На этой почве снова взяла в руки Die rote Rakete am Nanga Parbat, но читать её так же невыносимо трудно: это не книга, это психотерапия и непроработанная боль.
Die große Ekstase des Bildschnitzers Steiner — снятая в 1974 году документалка про Вальтера Штайнера, прыгуна с трамплина, лучшего полётчика своего времени. Я до сих пор не понимаю, как так получилось, что я не знала о её существовании, но это совершенно программная вещь для всех, кто считает, что понимает этот вид спорта. Потому что Херцог фактически исполнил мою мечту, она же планы на карьеру: снял фильм о главном табу всех прыжков, о страхе. Страх не является лейтмотивом, но проходит красной нитью через всё повествование, оттеняя и кровожадность публики, и эгоизм, и неоправданный риск, и жертвы ради хлеба и зрелищ, и мотив бессмысленных гладиаторских боёв. И всё это — через призму личности Штайнера, тонкого, хрупкого, ранимого, беспокойного, воспринимающего всё слишком всерьёз и слишком близко к сердцу. И да, монолог про птицу — одна из самых ярких метафор, которые я слышала за последнее время.
А потом я решила, что недостаточно ударила себе по всем болевым точкам и села смотреть Gasherbrum — der leuchtende Berg с Райнхольдом Месснером. И вот тут я засады не ожидала: я только в тот момент поняла, что со всей моей любовью к Райнхольду, со всей моей вовлечённостью, я никогда не видела ничего длинного и внятного с ним молодым. Да, короткие записи с экспедиций на Ютубе, да, длинные интервью сейчас, когда он, умудрённый опытом старик, не ходящий в большие горы больше двадцати лет, размышляет о том, что могло бы быть и что не случилось. Но вот так, чтобы Райнхольд, такой молодой, с переливающейся через края кипучей энергией, такой красноречивый, делающий всё на разрыв аорты, такой трагичный, такой — знаете, как плохо зажившая рана, чуть спрятанная бинтами и одеждой, — такого не было. Вот он сидит перед камерой, пытается улыбаться на вопросы о Гюнтере, а потом срывается, и вся боль, от которой он бежал всю свою жизнь и которая превратилась в побег от самого себя и других людей, не веривших в правду о смерти его брата, проступает наружу, просачивается, словно свежая кровь через марлевую повязку. На такое тяжело смотреть.
На этой почве снова взяла в руки Die rote Rakete am Nanga Parbat, но читать её так же невыносимо трудно: это не книга, это психотерапия и непроработанная боль.