мне очень-очень жаль, я не перейду в Сампдорию
Название: Невидимость
Автор:
team Chinese Super League
Бета: team Chinese Super League
Размер: драббл, ~720 слов
Пейринг, персонажи: Йонатан Сориано, косвенно Роджер Шмидт в каком вашей душе угодно контексте
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Краткое содержание: Проще всего скрыться, когда ты у всех на виду. Обезличенная толпа — самое укромное место. И Йон знает об этом лучше других: с годами привыкаешь, что на тебя просто никто не смотрит.
Примечание: наш Джонни — пожалуй, лучший футболист в истории системы «Барселоны», который так ни разу и не попал в заявку основной команды, а также человек, забивший как-то больше мячей за сезон, чем Криштиану Рональду, но «Золотой бутсы» так и не получивший, потому что Австрийская лига никому не нужна. Шмидт в Зальцбурге сделал его своим капитаном на второй сезон из двух проведённых там и в целом считал его своей надеждой и опорой в газировочном бедламе.
Наверное, так чувствуют пространство слепые. На ощупь, на слух, волосками на теле, нервными окончаниями, не имея других связей с этой реальностью — непонятной, недоступной, закрытой для контакта. Снова как пришелец, свалившийся в чуждый мир, в котором приходится разбираться без инструкций и чьей-то помощи, который нужно если не принять, то хотя бы понять и изучить. С той только разницей, что у любого скитальца, у распоследнего инопланетянина из привокзальной беллетристики есть исходная точка. Пункт А. У него же — лишь место прибытия.
Каждый раз приходится доверять и доверяться, покорно получая то, что дают, соглашаясь на всё, что предлагают, ведясь на то, что скажут. Может быть, из таких решений довериться кому-то или нет и состоит жизнь, иногда кажется Йону.
Так и тыкаешься слепым котёнком в чьи-то руки. Потому что сам этого захотел.
***
Проще всего скрыться, когда ты у всех на виду. Обезличенная толпа — самое укромное место. И Йон знает об этом лучше других: с годами привыкаешь, что на тебя просто никто не смотрит.
Много лет назад, кажется, что в прошлой жизни, что-то ещё кололо между рёбрами при виде радостных толп в сине-гранатовом, тянущихся к тому стадиону, что побольше и напротив — в его сине-гранатовом, носить который с каждой неделей оставалось всё меньше сил. Когда-то давно это было так. Но память усиленно вымарывает эти моменты, потому что в конечном счёте оказалось, что ничего из этого не имело никакого смысла. Стёрто. Забыто. Никогда не существовало. Заставить себя поверить в это куда проще, чем казалось.
Смена декораций при переезде в Австрию, такую, казалось бы, чуждую и непонятную, мало что изменила: нельзя сделать шаг в неизвестность, когда никогда из неё не выходил. Новая планета, старое ощущение невесомости. Разве что шёпота за спиной становится больше: все мы умны уже на лестнице, все мы плохо дружим с временными рамками.
Есть дороги, пойдя по которым просто быть лучшим в том, до чего дотягиваются руки — слишком, слишком мало. Когда любой твой жест, любой вздох и любое слово расцениваются только как повод для очередного «а если бы», в какой-то момент ловишь себя на желании, чтобы все вокруг закрыли глаза и отвернулись. Просто не смотрите. Не надо, не стоит. Оставьте.
Не иметь ни имени, ни лица — не наказание, а высшая награда, со временем понимает Йон. Которую он не заслужил до конца.
***
Предложение из Китая пришло очень вовремя. Если бы несчастный всеми богами оставленный клуб с двумя быками на эмблеме действительно ненавидели, как об этом продолжают говорить по старой привычке, было бы куда проще. Ненависть провоцирует, распаляет, возбуждает, достаёт закопанные глубоко в каждом животные инстинкты. Питаться от ненависти, возвращать её обратно в двойном размере, исторгать её из себя кипящими потоками очень легко и даже привычно, и Йон помнит, как это чертовски заводило, когда их ненавидели по-настоящему. Когда свист как хлёсткий удар хлыста по крупу, когда выкрики и оскорбления как красная тряпка, как мулета, — глаза сами наливаются кровью, а ноздри раздуваются от пронизывающего до костей ответного гнева.
Но вязкое безразличие медленно, капля за каплей, отравляет и убивает любое желание двигаться.
На звонок агента он отвечает резким «Соглашайся на что угодно».
***
Не каталонцу, для которого австрийские горы в первое время казались выдуманными декорациями к плохонькому фильму, рассказывать о трудностях адаптации, и первые месяцы Йон припоминает смутно. Дни слились в бесконечную вереницу тренировок, врачей, переводчиков, снова врачей, снова переводчиков, снова тренировок, перемежавшихся попытками спросить у самого себя, реальность ли это или какой-то особенно нудный и детализированный сон — возможно, в этот раз в своём стремлении скрыться от всеобщих взглядов он забрался чересчур далеко.
Одно только привычное, въевшееся в кожу чувство неуместности помогало не терять связь с реальностью: вот она, опора и основа всего, всё как всегда, повторял про себя Йон, отмечая в голове, что при случае можно было бы поменять в паспорте графу гражданства на «ничейную землю».
А потом июнь переворачивает всё с ног на голову: уютный мирок забвения, который Йон старательно обустраивал вокруг себя за месяцы пелены перед глазами, рушится в одночасье.
Он снова появляется внезапно, прямо как тогда, из ниоткуда, без причины и цели, и заполняет всё пространство вокруг неотделимым от него хаосом. Бежать бы, бежать от такого подальше — прямо как хотелось в первый раз, потому что было слишком страшно. Потому что когда на тебя смотрят, это напрочь выбивает почву из-под ног.
В Зальцбурге Йону хватило смелости не убежать, а сделать шаг навстречу.
Сейчас Йон понимает, что на второй раз задаваться вопросами просто не имеет никакого смысла. Выбор был сделан уже слишком давно.
Название: Белый флаг под Билефельдом
Автор: team Chinese Super League
Бета: team Chinese Super League
Размер: драббл, ~980 слов
Пейринг, персонажи: Йорн Вольф(/)Джим Макгиннес, Роджер Шмидт, Йонатан Сориано и остальные
Категория: джен
Жанр: крэк
Рейтинг: G
Краткое содержание: Билефельда не существует, но сборы в нём, увы, реальны.
Примечание: вся эта братия действительно оказалась на сборах между Билефельдом и Падерборном во время августовской паузы в китайской лиге, потому что а почему бы и нет. Упоминается Билефельдский заговор.
Брови Йорна поднимались всё выше и выше с каждым новым словом Роджера.
— А после того, как они нарисуют себе по флагу…
— К-к-какому ещё флагу?
— Белому, какому ещё. С командным, так сказать, гербом, который будет венчать каждое, кхм, плавательное средство, — хитро улыбнулся Шмидт.
Йорн бросил полный ужаса взгляд ему за спину, где с максимально отсутствующим видом за происходящим наблюдал Джим. Тот с ухмылкой пожал плечами.
Белый флаг так белый флаг. Они все и так уже давно сдались безо всяких белых флагов.
***
Главный закон любого детектива гласит: преступник всегда возвращается на место преступления.
Главный закон жизни Роджера Шмидта гласит: если уж возвращаться на место преступления, то, несомненно, с песнями, плясками и охапкой своих новых мальчиков. Чтобы уж наверняка продемонстрировать всей общественности, что у него Всё В Полном Порядке. Полнейшем. Полнее не бывает.
И если в прошлый раз он остановился всего лишь на скромном товарняке, то в этот удержаться от максимального размаха не получилось.
— Только вдумайся в это, Джим! Сборы. Недельные. Под Билефельдом. Билефельд, Джим, Би-ле-фельд!
Джим молча наблюдал за нервно заламывающим запястья Йорном, который уже с четверть часа не мог успокоиться и нарезал круги по кабинету. Их китайские работодатели оказались столь щедры, что выделили отдельный рабочий кабинет не только, как положено, главному тренеру, но и его ассистентам. Один на двоих, разумеется — и в этом крылось не столько очередное проявление китайского восприятия личного пространства, сколько тот факт, что за два месяца никто из клуба, от технического персонала до игроков, так и не разобрался, кто из них за что отвечает. А учитывая, как часто к ним обращались через ломаное английское «извините пожалуйста», оба не были твёрдо уверены в том, что их в принципе кто-либо различает.
Поэтому общий кабинет был отличным решением коллективной проблемы. Что вылилось в проблему совершенно иного толка: постоянный вид мечущегося волчком Йорна вызывал у Джима приступы мигрени не хуже пекинской духоты.
— Господи, я ещё никогда в жизни так сильно не мечтал, чтобы Билефельда действительно не существовало, — Йорн замер на мгновение и картинно закрыл лицо ладонями.
— К сожалению, он существует, — флегматично констатировал Джим. — Как и Родж.
— Лучше бы он тоже как Билефельд, — всхлипнул Йорн и почти беспомощно уставился на товарища по несчастью.
***
Спустя неделю убедиться в том, что Билефельд всё-таки существует, на собственной шкуре пришлось всей нарядно-зелёной делегации, вывалившейся из автобуса где-то посреди вестфальского ничего между лесом, болотом и совершенно безжизненными холмистыми полями.
— К-к-красиво, — выдавил из себя со звучным акцентом Дабао, пока остальные его менее подкованные в английском сокомандники заговорщицки перешёптывались.
— Самое сердце Германии, — с натянутой улыбкой во все тридцать два зуба окинул рукой окружавший пейзаж Ренато, на что получил укоризненную гримасу от Джонни.
— А как же ностальгия по столь запавшим тебе в душу вестфальским ландшафтам, всё такое? Что ты мне там заливал, а?
Ренато ответил лишь жалобным взглядом.
— Всем тяжело, — невозмутимым тоном поддержал настроение Джим, безуспешно пытавшийся заставить стоять огромный чемодан с явно сбитым центром тяжести и в итоге бросивший это бессмысленное занятие. — Но на войне как на войне.
Все вчетвером, скрестив руки на груди, молча проводили взглядом медленно опрокидывающийся в очередной раз багаж.
***
— Если бы я не знал его столько времени, то был бы в полной уверенности, что он на чём-то сидит, — тихо пробормотал Йорн.
Они с Джимом стояли чуть поодаль от бесконечно прыгающей кузнечиками группы в зелёном и сонно следили за пробегающим то туда, то сюда между нестройными рядами Роджером. Стрелки часов едва перевалили за восемь утра, но их начальник, видимо, решил, что лучшее средство от джетлага — вообще не обращать внимание на время.
— Я, по правде говоря, до сих пор в этом уверен, — мрачно поддержал его Джим и с трудом переборол зевок.
— Тогда я не до конца понимаю, почему мы — нет.
Джим лишь безразлично задрал брови и тяжко вздохнул.
— Пива б хотя бы.
— Восемь тринадцать утра, — взглянул на запястье Йорн. — Самое то.
— Ничего не знаю, у меня время обеда. У него, — Джим кивнул в сторону пыхтящей зелёной кучи-малы, — судя по всему, тоже.
***
На пятый день сборов сомнения в здравомыслии руководства появились и у непосредственных участников процесса.
— Я правильно понимаю, — дожёвывая утренний круассан, поинтересовался Джонни, — что вы таким образом собрались решить трансферные задачи?
За его спиной раздался громкий кашель вперемешку с обрывистым матом: Йорн подавился четвёртой подряд чашкой кофе.
Гордая осанка адмирала будущей флотилии создавала иллюзию безобидности предприятия, но безумные схемы, которые он чертил на огромном листе бумаги маркером, развеивали все грёзы: дело пахнет керосином. И болотным илом для верности.
— Вашей главной задачей будет продержаться на плаву как можно дольше и догрести как можно дальше. Мы разделимся на шесть команд, каждая из которых придумает название своему судну, девиз и герб. Вот как будут выглядеть экипажи.
С этими словами он перевернул лист. На другой его стороне были — максимально разборчиво, для упрощения задачи — прописаны фамилии, разделённые на шесть небольших групп. С обречённым видом будущие мореплаватели пододвинулись поближе, чтобы выцепить своё имя в списке. На минуту воцарилась задумчивая тишина.
— Осмелюсь спросить, команданте, — вдруг поднял руку и сделал шаг вперёд приосанившийся Джонни. — Не сочтите за дерзость столь наглое обращение матроса, но…
— Чего тебе?
— А ваша фамилия тут где?
Через несколько секунд — издержки языкового барьера и скорости работы подуставших уже от бесконечного цирка переводчиков — вся толпа дружно взорвалась в приступе хохота. Некоторые из ближестоящих сокомандников потянулись похлопать Джонни по плечу за выражение общественного мнения.
Роджер приподнял светлые брови и невозмутимо парировал:
— Кто-то же должен контролировать ход операции со стороны. Техника безопасности, всё такое.
На последней фразе откуда-то со стороны раздался несдержанный нервный смешок.
— За это всё, собака ты этакая, — пробормотал сквозь зубы Джим, тщетно пытаясь выжать футболку прямо на себе, — за это всё ты нам выходной в воскресенье должен, не меньше.
— Так и планировалось, — хмыкнул в ответ Родж, не отвлекаясь от того, чем гордо занимался всё это время: от увлечённого фотографирования барахтающейся в пруду толпы своих китайцев. Последняя группа, с гордым «666» на промокшем белом знамени, в очередной раз подтверждала, что как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
— Сам-то в Падерборн по старой дружбе махнёшь по соседству, небось?
— Ну уж нет. У меня есть планы получше, — ухмыльнулся Роджер, так и не оторвавшись от телефона.
Морщин на лбу Джима в одно мгновение стало больше.
— Йо-о-о-о-рн?!
Название: Великий китайский файерволл
Автор: team Chinese Super League
Бета: team Chinese Super League
Размер: драббл, ~500 слов
Пейринг, персонажи: Роджер Шмидт, Йонатан Сориано
Категория: джен
Жанр: должен был быть юмор, вышел флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: инженеры не всегда разбираются во всех тонкостях сетевого общения в условиях цензуры.
Примечание: «шифу» — обращение к мастеру.
Задание: социальные сети
— У меня к тебе есть, кхм, одна небольшая просьба, Джонни. Немного личная.
Роджер оказывается на пороге его гостиничного номера на выезде в самое что ни на есть внеурочное время. Надо же, и недели не прошло с назначения, а старому-новому тренеру внезапно что-то понадобилось.
Джонни выжидающе смотрит в ответ, подняв брови, но так и не произнося ничего членораздельнее заинтересованного мычания.
— Ну, как к почётному старожилу этих, с твоего позволения, мест.
Он заметно мнётся: дело явно не слишком чистое, если он не пошёл с какой бы то ни было просьбой к кому-то действительно местному, к начальству или хотя бы к собственному переводчику.
— Ммм? — Джонни продолжает ждать развития событий, хотя краем сознания смутно припоминает, что в подобных ситуациях хвалёная прямолинейность герра Шмидта имела особенность испаряться. — Заходите тогда уж.
Нажим на частицу «-те» выходит слишком уж комичным: после стольких-то лет всерьёз обращаться к нему на «вы» было пущим абсурдом, поэтому в давние годы подобное обращение использовалось как ироничное усиление, идеально подходящее для сего момента, когда Шмидт явно либо что-то уже натворил, либо лишь замышляет, либо пытается чего-то избежать. Зная его, Джонни почти готов поспорить, что применимы все три вещи сразу.
Шмидт плюхается на край аккуратно заправленной гостиничной кровати и с каким-то странным оттенком чувства вины во взгляде начинает:
— Скажи мне, Джонни, вот что. Насколько здесь на самом деле плохо с легендарным великим китайским файерволлом?
Так, понятно. Тренер-шифу испытывает проблемы в коммуникации. Ну-ну.
— Не так уж, — максимально расплывчато пытается ответить Джонни. — С VPN-ом жить можно. Даже вон в инстаграм постить...
Шмидт заметно светлеет.
— Но тебе ж, понятное дело, не инстаграм нужен, — кивок подтверждает догадку. — Не хочешь пугать людей китайским номером телефона?
Снова кивок. Джонни понимает, что сейчас придётся собрать в кучу все остатки своей тактичности, не растерянные ещё по пути из Австрии на этот азиатский край света.
— Я даже не буду спрашивать, кому ты там нервы бережёшь, — аккуратно пробует он якобы соскочить с выяснения причин и одновременно спросить прямо в лоб. Приём удаётся.
— Да тааааак... — тянет Роджер и машинально тянется рукой к затылку, пригладить и так прилизанные, непривычно коротко стриженные волосы. — Держим руку на пульсе у особо непутёвых бывших подопечных.
Джонни с ухмылкой прищуривается, снова пробуя теперь уже невербально вытянуть из него подтверждение сразу же пришедшего на ум предположения. Роджер наиграно отворачивается и резко возвращается к изначальной теме: заходить в эти воды ему очевидно некомфортно, это видно невооружённым взглядом.
— Так что, поставишь мне? Ты явно в этом сечёшь лучше меня.
— Тоже мне инженер-механик, — хмыкает для разрядки обстановки Джонни, что работает как надо. — Тащи сюда свой телефон, покажу, как в обход Хайке в пекинском Тиндере сидеть.
От затрещины он увернуться, естественно, не успевает.
Впрочем, рука Роджа задерживается на его затылке, чтобы мягко потрепать его за волосы — как прежде, как годы назад. Видимо, каким-то вещам суждено повторяться, и кому-то, вопреки всем убеждениям и уверениям, удаётся дважды войти в одну и ту же воду, думает Йон, расплываясь в улыбке. И по по-доброму разбегающимся морщинкам в уголках глаз такого знакомого лица совсем рядом со своим он получает лишнее подтверждение предположения, что не ему одному это удалось.
Главное, правда, чтобы не повторялось с пекинским Тиндером.
Автор:
team Chinese Super LeagueБета:
team Chinese Super LeagueРазмер: драббл, ~720 слов
Пейринг, персонажи: Йонатан Сориано, косвенно Роджер Шмидт в каком вашей душе угодно контексте
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: G
Краткое содержание: Проще всего скрыться, когда ты у всех на виду. Обезличенная толпа — самое укромное место. И Йон знает об этом лучше других: с годами привыкаешь, что на тебя просто никто не смотрит.
Примечание: наш Джонни — пожалуй, лучший футболист в истории системы «Барселоны», который так ни разу и не попал в заявку основной команды, а также человек, забивший как-то больше мячей за сезон, чем Криштиану Рональду, но «Золотой бутсы» так и не получивший, потому что Австрийская лига никому не нужна. Шмидт в Зальцбурге сделал его своим капитаном на второй сезон из двух проведённых там и в целом считал его своей надеждой и опорой в газировочном бедламе.
Наверное, так чувствуют пространство слепые. На ощупь, на слух, волосками на теле, нервными окончаниями, не имея других связей с этой реальностью — непонятной, недоступной, закрытой для контакта. Снова как пришелец, свалившийся в чуждый мир, в котором приходится разбираться без инструкций и чьей-то помощи, который нужно если не принять, то хотя бы понять и изучить. С той только разницей, что у любого скитальца, у распоследнего инопланетянина из привокзальной беллетристики есть исходная точка. Пункт А. У него же — лишь место прибытия. Каждый раз приходится доверять и доверяться, покорно получая то, что дают, соглашаясь на всё, что предлагают, ведясь на то, что скажут. Может быть, из таких решений довериться кому-то или нет и состоит жизнь, иногда кажется Йону.
Так и тыкаешься слепым котёнком в чьи-то руки. Потому что сам этого захотел.
***
Проще всего скрыться, когда ты у всех на виду. Обезличенная толпа — самое укромное место. И Йон знает об этом лучше других: с годами привыкаешь, что на тебя просто никто не смотрит.
Много лет назад, кажется, что в прошлой жизни, что-то ещё кололо между рёбрами при виде радостных толп в сине-гранатовом, тянущихся к тому стадиону, что побольше и напротив — в его сине-гранатовом, носить который с каждой неделей оставалось всё меньше сил. Когда-то давно это было так. Но память усиленно вымарывает эти моменты, потому что в конечном счёте оказалось, что ничего из этого не имело никакого смысла. Стёрто. Забыто. Никогда не существовало. Заставить себя поверить в это куда проще, чем казалось.
Смена декораций при переезде в Австрию, такую, казалось бы, чуждую и непонятную, мало что изменила: нельзя сделать шаг в неизвестность, когда никогда из неё не выходил. Новая планета, старое ощущение невесомости. Разве что шёпота за спиной становится больше: все мы умны уже на лестнице, все мы плохо дружим с временными рамками.
Есть дороги, пойдя по которым просто быть лучшим в том, до чего дотягиваются руки — слишком, слишком мало. Когда любой твой жест, любой вздох и любое слово расцениваются только как повод для очередного «а если бы», в какой-то момент ловишь себя на желании, чтобы все вокруг закрыли глаза и отвернулись. Просто не смотрите. Не надо, не стоит. Оставьте.
Не иметь ни имени, ни лица — не наказание, а высшая награда, со временем понимает Йон. Которую он не заслужил до конца.
***
Предложение из Китая пришло очень вовремя. Если бы несчастный всеми богами оставленный клуб с двумя быками на эмблеме действительно ненавидели, как об этом продолжают говорить по старой привычке, было бы куда проще. Ненависть провоцирует, распаляет, возбуждает, достаёт закопанные глубоко в каждом животные инстинкты. Питаться от ненависти, возвращать её обратно в двойном размере, исторгать её из себя кипящими потоками очень легко и даже привычно, и Йон помнит, как это чертовски заводило, когда их ненавидели по-настоящему. Когда свист как хлёсткий удар хлыста по крупу, когда выкрики и оскорбления как красная тряпка, как мулета, — глаза сами наливаются кровью, а ноздри раздуваются от пронизывающего до костей ответного гнева.
Но вязкое безразличие медленно, капля за каплей, отравляет и убивает любое желание двигаться.
На звонок агента он отвечает резким «Соглашайся на что угодно».
***
Не каталонцу, для которого австрийские горы в первое время казались выдуманными декорациями к плохонькому фильму, рассказывать о трудностях адаптации, и первые месяцы Йон припоминает смутно. Дни слились в бесконечную вереницу тренировок, врачей, переводчиков, снова врачей, снова переводчиков, снова тренировок, перемежавшихся попытками спросить у самого себя, реальность ли это или какой-то особенно нудный и детализированный сон — возможно, в этот раз в своём стремлении скрыться от всеобщих взглядов он забрался чересчур далеко.
Одно только привычное, въевшееся в кожу чувство неуместности помогало не терять связь с реальностью: вот она, опора и основа всего, всё как всегда, повторял про себя Йон, отмечая в голове, что при случае можно было бы поменять в паспорте графу гражданства на «ничейную землю».
А потом июнь переворачивает всё с ног на голову: уютный мирок забвения, который Йон старательно обустраивал вокруг себя за месяцы пелены перед глазами, рушится в одночасье.
Он снова появляется внезапно, прямо как тогда, из ниоткуда, без причины и цели, и заполняет всё пространство вокруг неотделимым от него хаосом. Бежать бы, бежать от такого подальше — прямо как хотелось в первый раз, потому что было слишком страшно. Потому что когда на тебя смотрят, это напрочь выбивает почву из-под ног.
В Зальцбурге Йону хватило смелости не убежать, а сделать шаг навстречу.
Сейчас Йон понимает, что на второй раз задаваться вопросами просто не имеет никакого смысла. Выбор был сделан уже слишком давно.
Название: Белый флаг под Билефельдом
Автор:
team Chinese Super LeagueБета:
team Chinese Super LeagueРазмер: драббл, ~980 слов
Пейринг, персонажи: Йорн Вольф(/)Джим Макгиннес, Роджер Шмидт, Йонатан Сориано и остальные
Категория: джен
Жанр: крэк
Рейтинг: G
Краткое содержание: Билефельда не существует, но сборы в нём, увы, реальны.
Примечание: вся эта братия действительно оказалась на сборах между Билефельдом и Падерборном во время августовской паузы в китайской лиге, потому что а почему бы и нет. Упоминается Билефельдский заговор.
Брови Йорна поднимались всё выше и выше с каждым новым словом Роджера. — А после того, как они нарисуют себе по флагу…
— К-к-какому ещё флагу?
— Белому, какому ещё. С командным, так сказать, гербом, который будет венчать каждое, кхм, плавательное средство, — хитро улыбнулся Шмидт.
Йорн бросил полный ужаса взгляд ему за спину, где с максимально отсутствующим видом за происходящим наблюдал Джим. Тот с ухмылкой пожал плечами.
Белый флаг так белый флаг. Они все и так уже давно сдались безо всяких белых флагов.
***
Главный закон любого детектива гласит: преступник всегда возвращается на место преступления.
Главный закон жизни Роджера Шмидта гласит: если уж возвращаться на место преступления, то, несомненно, с песнями, плясками и охапкой своих новых мальчиков. Чтобы уж наверняка продемонстрировать всей общественности, что у него Всё В Полном Порядке. Полнейшем. Полнее не бывает.
И если в прошлый раз он остановился всего лишь на скромном товарняке, то в этот удержаться от максимального размаха не получилось.
— Только вдумайся в это, Джим! Сборы. Недельные. Под Билефельдом. Билефельд, Джим, Би-ле-фельд!
Джим молча наблюдал за нервно заламывающим запястья Йорном, который уже с четверть часа не мог успокоиться и нарезал круги по кабинету. Их китайские работодатели оказались столь щедры, что выделили отдельный рабочий кабинет не только, как положено, главному тренеру, но и его ассистентам. Один на двоих, разумеется — и в этом крылось не столько очередное проявление китайского восприятия личного пространства, сколько тот факт, что за два месяца никто из клуба, от технического персонала до игроков, так и не разобрался, кто из них за что отвечает. А учитывая, как часто к ним обращались через ломаное английское «извините пожалуйста», оба не были твёрдо уверены в том, что их в принципе кто-либо различает.
Поэтому общий кабинет был отличным решением коллективной проблемы. Что вылилось в проблему совершенно иного толка: постоянный вид мечущегося волчком Йорна вызывал у Джима приступы мигрени не хуже пекинской духоты.
— Господи, я ещё никогда в жизни так сильно не мечтал, чтобы Билефельда действительно не существовало, — Йорн замер на мгновение и картинно закрыл лицо ладонями.
— К сожалению, он существует, — флегматично констатировал Джим. — Как и Родж.
— Лучше бы он тоже как Билефельд, — всхлипнул Йорн и почти беспомощно уставился на товарища по несчастью.
***
Спустя неделю убедиться в том, что Билефельд всё-таки существует, на собственной шкуре пришлось всей нарядно-зелёной делегации, вывалившейся из автобуса где-то посреди вестфальского ничего между лесом, болотом и совершенно безжизненными холмистыми полями.
— К-к-красиво, — выдавил из себя со звучным акцентом Дабао, пока остальные его менее подкованные в английском сокомандники заговорщицки перешёптывались.
— Самое сердце Германии, — с натянутой улыбкой во все тридцать два зуба окинул рукой окружавший пейзаж Ренато, на что получил укоризненную гримасу от Джонни.
— А как же ностальгия по столь запавшим тебе в душу вестфальским ландшафтам, всё такое? Что ты мне там заливал, а?
Ренато ответил лишь жалобным взглядом.
— Всем тяжело, — невозмутимым тоном поддержал настроение Джим, безуспешно пытавшийся заставить стоять огромный чемодан с явно сбитым центром тяжести и в итоге бросивший это бессмысленное занятие. — Но на войне как на войне.
Все вчетвером, скрестив руки на груди, молча проводили взглядом медленно опрокидывающийся в очередной раз багаж.
***
— Если бы я не знал его столько времени, то был бы в полной уверенности, что он на чём-то сидит, — тихо пробормотал Йорн.
Они с Джимом стояли чуть поодаль от бесконечно прыгающей кузнечиками группы в зелёном и сонно следили за пробегающим то туда, то сюда между нестройными рядами Роджером. Стрелки часов едва перевалили за восемь утра, но их начальник, видимо, решил, что лучшее средство от джетлага — вообще не обращать внимание на время.
— Я, по правде говоря, до сих пор в этом уверен, — мрачно поддержал его Джим и с трудом переборол зевок.
— Тогда я не до конца понимаю, почему мы — нет.
Джим лишь безразлично задрал брови и тяжко вздохнул.
— Пива б хотя бы.
— Восемь тринадцать утра, — взглянул на запястье Йорн. — Самое то.
— Ничего не знаю, у меня время обеда. У него, — Джим кивнул в сторону пыхтящей зелёной кучи-малы, — судя по всему, тоже.
***
На пятый день сборов сомнения в здравомыслии руководства появились и у непосредственных участников процесса.
— Я правильно понимаю, — дожёвывая утренний круассан, поинтересовался Джонни, — что вы таким образом собрались решить трансферные задачи?
За его спиной раздался громкий кашель вперемешку с обрывистым матом: Йорн подавился четвёртой подряд чашкой кофе.
Гордая осанка адмирала будущей флотилии создавала иллюзию безобидности предприятия, но безумные схемы, которые он чертил на огромном листе бумаги маркером, развеивали все грёзы: дело пахнет керосином. И болотным илом для верности.
— Вашей главной задачей будет продержаться на плаву как можно дольше и догрести как можно дальше. Мы разделимся на шесть команд, каждая из которых придумает название своему судну, девиз и герб. Вот как будут выглядеть экипажи.
С этими словами он перевернул лист. На другой его стороне были — максимально разборчиво, для упрощения задачи — прописаны фамилии, разделённые на шесть небольших групп. С обречённым видом будущие мореплаватели пододвинулись поближе, чтобы выцепить своё имя в списке. На минуту воцарилась задумчивая тишина.
— Осмелюсь спросить, команданте, — вдруг поднял руку и сделал шаг вперёд приосанившийся Джонни. — Не сочтите за дерзость столь наглое обращение матроса, но…
— Чего тебе?
— А ваша фамилия тут где?
Через несколько секунд — издержки языкового барьера и скорости работы подуставших уже от бесконечного цирка переводчиков — вся толпа дружно взорвалась в приступе хохота. Некоторые из ближестоящих сокомандников потянулись похлопать Джонни по плечу за выражение общественного мнения.
Роджер приподнял светлые брови и невозмутимо парировал:
— Кто-то же должен контролировать ход операции со стороны. Техника безопасности, всё такое.
На последней фразе откуда-то со стороны раздался несдержанный нервный смешок.
— За это всё, собака ты этакая, — пробормотал сквозь зубы Джим, тщетно пытаясь выжать футболку прямо на себе, — за это всё ты нам выходной в воскресенье должен, не меньше.
— Так и планировалось, — хмыкнул в ответ Родж, не отвлекаясь от того, чем гордо занимался всё это время: от увлечённого фотографирования барахтающейся в пруду толпы своих китайцев. Последняя группа, с гордым «666» на промокшем белом знамени, в очередной раз подтверждала, что как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
— Сам-то в Падерборн по старой дружбе махнёшь по соседству, небось?
— Ну уж нет. У меня есть планы получше, — ухмыльнулся Роджер, так и не оторвавшись от телефона.
Морщин на лбу Джима в одно мгновение стало больше.
— Йо-о-о-о-рн?!
Название: Великий китайский файерволл
Автор:
team Chinese Super LeagueБета:
team Chinese Super LeagueРазмер: драббл, ~500 слов
Пейринг, персонажи: Роджер Шмидт, Йонатан Сориано
Категория: джен
Жанр: должен был быть юмор, вышел флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: инженеры не всегда разбираются во всех тонкостях сетевого общения в условиях цензуры.
Примечание: «шифу» — обращение к мастеру.
Задание: социальные сети
— У меня к тебе есть, кхм, одна небольшая просьба, Джонни. Немного личная.Роджер оказывается на пороге его гостиничного номера на выезде в самое что ни на есть внеурочное время. Надо же, и недели не прошло с назначения, а старому-новому тренеру внезапно что-то понадобилось.
Джонни выжидающе смотрит в ответ, подняв брови, но так и не произнося ничего членораздельнее заинтересованного мычания.
— Ну, как к почётному старожилу этих, с твоего позволения, мест.
Он заметно мнётся: дело явно не слишком чистое, если он не пошёл с какой бы то ни было просьбой к кому-то действительно местному, к начальству или хотя бы к собственному переводчику.
— Ммм? — Джонни продолжает ждать развития событий, хотя краем сознания смутно припоминает, что в подобных ситуациях хвалёная прямолинейность герра Шмидта имела особенность испаряться. — Заходите тогда уж.
Нажим на частицу «-те» выходит слишком уж комичным: после стольких-то лет всерьёз обращаться к нему на «вы» было пущим абсурдом, поэтому в давние годы подобное обращение использовалось как ироничное усиление, идеально подходящее для сего момента, когда Шмидт явно либо что-то уже натворил, либо лишь замышляет, либо пытается чего-то избежать. Зная его, Джонни почти готов поспорить, что применимы все три вещи сразу.
Шмидт плюхается на край аккуратно заправленной гостиничной кровати и с каким-то странным оттенком чувства вины во взгляде начинает:
— Скажи мне, Джонни, вот что. Насколько здесь на самом деле плохо с легендарным великим китайским файерволлом?
Так, понятно. Тренер-шифу испытывает проблемы в коммуникации. Ну-ну.
— Не так уж, — максимально расплывчато пытается ответить Джонни. — С VPN-ом жить можно. Даже вон в инстаграм постить...
Шмидт заметно светлеет.
— Но тебе ж, понятное дело, не инстаграм нужен, — кивок подтверждает догадку. — Не хочешь пугать людей китайским номером телефона?
Снова кивок. Джонни понимает, что сейчас придётся собрать в кучу все остатки своей тактичности, не растерянные ещё по пути из Австрии на этот азиатский край света.
— Я даже не буду спрашивать, кому ты там нервы бережёшь, — аккуратно пробует он якобы соскочить с выяснения причин и одновременно спросить прямо в лоб. Приём удаётся.
— Да тааааак... — тянет Роджер и машинально тянется рукой к затылку, пригладить и так прилизанные, непривычно коротко стриженные волосы. — Держим руку на пульсе у особо непутёвых бывших подопечных.
Джонни с ухмылкой прищуривается, снова пробуя теперь уже невербально вытянуть из него подтверждение сразу же пришедшего на ум предположения. Роджер наиграно отворачивается и резко возвращается к изначальной теме: заходить в эти воды ему очевидно некомфортно, это видно невооружённым взглядом.
— Так что, поставишь мне? Ты явно в этом сечёшь лучше меня.
— Тоже мне инженер-механик, — хмыкает для разрядки обстановки Джонни, что работает как надо. — Тащи сюда свой телефон, покажу, как в обход Хайке в пекинском Тиндере сидеть.
От затрещины он увернуться, естественно, не успевает.
Впрочем, рука Роджа задерживается на его затылке, чтобы мягко потрепать его за волосы — как прежде, как годы назад. Видимо, каким-то вещам суждено повторяться, и кому-то, вопреки всем убеждениям и уверениям, удаётся дважды войти в одну и ту же воду, думает Йон, расплываясь в улыбке. И по по-доброму разбегающимся морщинкам в уголках глаз такого знакомого лица совсем рядом со своим он получает лишнее подтверждение предположения, что не ему одному это удалось.
Главное, правда, чтобы не повторялось с пекинским Тиндером.
@темы: писанина, мужики в трусах с мячиками, блэткитэйцы: лужа глубокая, а вытаскивать вас надоело