[blenamiboa]

Как всегда, никто не умеет говорить за меня лучше, чем Федерико. Вот сейчас, пока я писала прошлый пост, мне вспомнилась "Песня юноши с семью сердцами". Ранний Федерико — трогательный, трепетный, очень народный и очень ранимый, — как он потом напишет в "Поэте в Нью-Йорке", словно спрут, вывернутый наизнанку.

испанский оригинал

Siete corazones tengo.
En el alto monte, madre,
tropezábamos yo y el viento.
Siete niñas de largas manos
me llevaron en sus espejos.

He cantado por el mundo
con mi boca de siete pétalos.
Mis galeras de amaranto
iban sin jarcias y sin remos.

He vivido los paisajes
de otras gentes. Mis secretos
alrededor de la garganta,
sin darme cuenta, iban abiertos.

En el alto monte, madre
(mi corazón sobre los ecos,
dentro del álbum de una estrella),
tropezábamos yo y el viento.

Siete corazones tengo
pero el mío no lo encuentro.

Перевод пусть и Гелескула, но феерически плохой: в нем утеряна вся надрывность, потерявшаяся за усиленной народностью. Сама, помнится, пробовала перевести, но так и не доработала. Так что что есть, то есть.

русский перевод

Семь сердец ношу по свету.
В колдовские горы, мама,
я ушел навстречу ветру.
Ворожба семи красавиц
в семь зеркал меня укрыла.

Пел мой голос семицветный,
разлетаясь легкокрыло.

Амарантовая, барка
доплывала без ветрила.
За других я жил на свете
и живу. Мою же душу
в грош не ставят мои тайны,
и для всех они наружу.

На крутой вершине, мама
(той, где сердце заплуталось,
когда с эхом побраталось),
повстречались я и ветер.

Семь сердец ношу по свету —
своего еще не встретил.


Английский перевод Ротенберга чуть точнее, но напрочь лишён изящества. Но для истории вот.

английский вариант

Seven hearts
are the hearts that I have.
But mine is not there among them.

In the high mountains, mother,
where I sometimes ran into the wind,
seven girls with long hands
carried me around in their mirrors.

I have sung my way through this world
with my mouth with its seven petals.
My crimson colour galleys
have cast off without rigging or oars.

I have lived my life in landscapes
that other men have owned.
And the secrets I wore at my throat,
unbeknownst to me, have come open.

In the high mountains, mother,
where my heart rises over its echoes
in the memory book of a star,
I sometimes ran into the wind.

Seven hearts
are the hearts that I have.
But mine is not there among them.

@темы: Федерико, книжные черви

Comments

[altervakkert]

сегодня как раз искал фотографии со спектакля про лорку.
судьба всеми силами сводит меня с федерико, с его поэзией, тыкает меня в нее, ухватив за шиворот, будто сама знает, что практически ничего не может помочь лучше, чем стихи федерико.
лучше, чем стихи о канте-хондо или "...нью-йорк".

[blenamiboa]

xofreygolo, а Федерико такой. он вытворяет такое со многими. всё, что у меня есть на это ответить, — как-то раз я переписала "поэта в Нью-Йорке" целиком от руки. и да, собственно, мой местный ник взят тоже понятно из кого.

[altervakkert]

blenamiboa, ради лорки я даже надел платье и сыграл испанскую фею, не к месту будь сказано.