Всю эту еврокубковую неделю работала и тщетно пыталась не визжать совсем уж откровенно — господи, наконец-то все увидели, что эта лига не уровня чемпионата Гибралтара. Как будто Рождество, первомай и день рождения одновременно, ей богу.

Сначала Зойцбург вышел и камня на камне не оставил от «Генка» — а вместе с тем и довёл меня до камингаута, который назревал последние недели, но всё, уноси готовенького. Ху зе фак из маркорозе, Джесси Марш фантастический, и как я смела в нём сомневаться только потому, что он «человек Рангника»? Никакой он не человек Рангника, он относится к нему так же, как Фройнд. Марш — живой, настоящий. И, кажется, более человечный, чем Марко, выдерживавший всегда последний метр дистанции до всех и каждого. Джесси же прётся напролом и границ не чувствует — или не хочет их замечать.

Эта грёбаная документалка, выходящая на А1, сломала меня за пару серий буквально. Там, конечно, каждый второй кадр — sucker punch, удар ниже пояса, драматизация ради драматизации, но из песни слов не выкинешь. И вот у тебя Джесси сидит со своим штабом за столом и приходит к этой мысли, что, чёрт возьми, все вокруг твердят, что в этом году они лишь тень себя, они слабы, сам он — никто и звать его никак; как он осмысляет её в разговоре. А потом он выходит к своим мальчикам и выдаёт им: «Каждый вокруг нас задаётся вопросом: а достаточно ли хорош этот состав? И каждый приходит к выводу, что они должны быть слабыми. Это персональная атака на меня? Разумеется. Но это и атака на каждого из вас. И в ваших силах доказать обратное». Как перед «Рапидом» он учит этих зелёных мальчишек упиваться ненавистью двадцати пяти тысяч человек вокруг них. Как батя Ильзанкера вбрасывает это des is Soizburg (Джесси уточняюще переспрашивает у Фрэнки, правильно ли он понял), а потом оно становится за какие-то считанные дни новым боевым кличем.

Отдельная, конечно, тема — это впечатавшийся во всё это Фройнд, который давился первые пару недель попытками аккуратно формулировать своё отношение к Марко и его уходу, а потом его самого снесло со всех предохранителей, и всё, какой там Марко, это всё осталось в прошлом, как десятки имён до него, и теперь можно заворожённо смотреть исподлобья на пламенные речи Джесси и кончаться как личность, когда он перед всей командой символически вручает тебе мяч с первого матча ЛЧ «после всех твоих страданий». Ох, додают-то додают, сил моих нет как додают.

Потом исмаэлевский ЛАСК. Я сложно отношусь к тому, как меняется — по капельке — эта милейшая команда после Оли, но очень хочется, чтобы у них всё было хорошо. А у них всё отлично: у них появились деньги, они постепенно продляют самых важных игроков, прекрасный гопник Гойгингер всё так же осекается от лишь поворота курносой башки Петеньки Михорля в его сторону, хорватёнок Рагуц свет очей моих и новый любимый нападающий лиги, а мелкоЗабитцер слишком сильно меня веселит. Так что уёбищный футбол я готова простить.

А потом со мной случилась волчарня. «Вольфсбергер» всегда был одной из команд, в которую меня впечатывает время от времени, а работая с Тимом, который довольно плохо скрывает своё персофанство по половине их состава, и того подавно. Поэтому после вчерашнего выноса тела в Гладбахе — интересно, почему мне доставляет такое гаденькое удовольствие смотреть, как Розе сам себе создаёт проблемы? это работает так же, как и с бывшими, да? — мне только хочется орать на всю ивановскую, что нет футбольного бога, кроме Михи Линдля, и Марио Ляйтгеб пророк его, а также публично дрочить на капитанище Золльбауэра и тащиться по рыжей бороде Кофлера (лысые вратари с рыжими бородами это явно мой типаж, кхм-кхм).

В общем, на моей улице перевернулся грузовик с печеньем. Скоро всё войдёт в своё привычное течение, все, кто можно, обосрутся там, где не надо, Зойцбург отхватит от какого-нибудь ливерпуля по самые помидоры, Эрла с Доми продадут уже в октябре, кто-нибудь сломается, кто-нибудь устроит дисциплинарный пиздец — всё как эта лига любит.

Но дайте мне хотя бы несколько дней понаслаждаться тем, что все в восторге от того, что я так люблю годами.