Мне очень нездорово то ли от сдвинувшейся с мёртвой точки в сторону ухудшения болезни, то ли от выкачанной из меня с утречка крови, то ли от миллиона таблеток разной степени адовости, но я еле затащила себя домой, легла и пялюсь в потолок. Сил хватило только включить что-то, что делает мне хорошо — и господи, спасибо, Зойцбург, что ты играешь именно сегодня.

В принципе весь этот год новый Зойцбург вызывает у меня абсолютное умиление: я достаточно быстро смирилась с увольнением Оскара, потому что замена лучшая из возможных, и весь сезон смотрю, как эти телята переступают неокрепшими шатающимися копытцами кочки и колдобины. Учится весь этот детский сад, потому что нынешний РБЗ это именно что детский сад, который только припадает к большому футболу, за очень редкими исключениями Вальке-Ульмера-Бериши; остальные — дети. Учится Розе, который пытается понять, как это всё функционирует на таком уровне — всё же не «Лок Лейпциг», уровень требований тут совсем другой. Учится весь его тренерский штаб, в котором один тренер вратарей Ильзанкер-старший знает, что он делает, а остальные пытаются разобраться в происходящем с уверенностью попытки понять, как ехать на велосипеде, уже оттолкнувшись и катясь под горочку. Все учатся.

И у всех получается. Не без косяков, не без шлёпаний мордой в лужу, с играми, когда дети не справляются, с играми, когда Розе выстраивает слишком сложную систему, которая выключается прямолинейной дуболомностью соперников намертво, с играми, когда просто ничего не идёт по плану. Но получается.

И вот лежу я, пришибленная таблетками, и смотрю на всё это — на Беришу, рвущегося в бой несмотря на струящуюся по лицу кровь, на окрылённого Даббурушку, на Ульмера, вспомнившего, кто лучше всего забивает с середины поля, на красивого-красивого мягко улыбающегося Розе на бровке, на то, как жалкая кучка ультрас за шкирку затаскивает приехавшего в гости домой Джонни Сориано на свой сектор, а через минуту он уже вопит что-то в микрофон вместо капо, на то, как полупустая трибуна вальсирует, как любит, что им ещё делать в Моцартштадте, на то, как Марич расцеловывает после матча Гульбрандсена, а Розе обнимает каждого из своих мальчиков чуть дольше, чем дежурно и привычно, и чуть крепче, отдавшись чувствам. А на фоне играет Tage wie diese.

Евровесна в кармане. До матча Розе, повторяя как мантру привычное уже «ничего, кроме сегодняшнего дня, не имеет значения, только нынешний момент, то, что происходит здесь и сейчас» (я мало что выдумала в том фичочке, да), вдруг расплылся в улыбке и мечтательно признался, что очень осторожно и очень туманно, но позволил себе однажды помечтать об этом титуле. Я в это не верю — да он сам не верит, если выключить сердце и включить обратно голову, — но как же хорошо, когда можно иногда именно что включать сердце.



Удивительно, что одна из вещей, которая доставляет мне больше всего положительных эмоций в последние месяцы, это несчастная никому не нужная команда, про которую я много лет доказывала себе, что тоже её ненавижу.