Машу ручкой: я жива, хотя на это и не очень похоже. За последние дней десять произошло слишком, слишком много всего, поэтому вселенная, видимо, решила закрепить результат и оставила меня на неустановленный срок зависать в грёбаной Лукле, приаэропортной деревне на три дома, чтобы было время обдумать всё.
Маршрут я, конечно же, не прошла, остановившись в двух звеньях от цели: причин на то было сразу много, начиная от собственной физической формы и состояния лёгких и заканчивая словленным в Дингбоче на 4350 м приступом горняшки умеренной силы (все шуточки про звон в ушах и третьего соулмэйта братьям Бендерам уместны: сама ржу, как попустило). Но всё, абсолютно всё шло так, как должно было идти.
Ощущение того, что я ничего здесь не решаю, на всё воля великой Горы, конечно, совершенно космическое. Джомолунгма повела меня сразу же самой правильной из дорог, с каждым новым шагом поучая меня и проверяя, насколько хорошо выучены уроки. Их было много. Меня учили уважению — оставили на лишний день в Катманду, потому что нельзя приезжать в страну, не зная, как будет «спасибо», и вместо соблюдения графика отправили петь под гитару на руинах площади Дурбар и запивать траву самогоном на крыше с видом на всю катмандинскую долину. Меня учили слушать себя — и принимать непопулярные решения в угоду себе, когда на второй же день я рассталась с подругами и пошла одна весь оставшийся маршрут, сняв себе портера, чтобы совсем не убить спину. Меня учили общаться с людьми — и знакомили меня с такими интересными спутниками и собутыльниками, что сложно считать это случайностью. Меня учили понимать свою физическую оболочку — и искать свой темп и ритм, а также понимать, когда с меня хватит. Меня учили смирению и терпению разными способами, включая невыносимые нагрузки и бесконечные переходы, во время которых вспоминаешь всех, кого когда-либо любил и ненавидел. Меня учили не торопиться, не бежать впереди паровоза и не забывать, что ты сам — главное, что у тебя есть в этой жизни.
И каждый раз, когда очередной урок оказывался выученным, Гора дарила мне что-то в награду, как послушной своей ученице. То покажет свой скромный лик ровно на пару минут специально для меня, то даст хорошую погоду, то организует мне лучший день рождения за все мои 24 года — одной в высокогорном монастыре, где меня пустили на службу, накормили конфетами и пообнимались со мной вдоволь, то заставит меня заплутать и простоять как дура полчаса после захода солнца, не в силах оторвать глаза от луны и звёзд над Ама Даблам, самой прекрасной из дочерей Джомолунгмы, то подберёт мне компанию на вечер, с которой вы до трёх утра проговорите про духов этих гор, про смерть, про смысл всего этого в духе китчевой сцены из «Эвереста», то не пустит меня в отель ночью и заставит в предрассветный час пробираться тайком по кривым улочкам Намче Базара.
Спасибо, спасибо. Спасибо, что разрешила подойти так близко и к столькому прикоснуться, столько увидеть и столько узнать. В твоей воле было не давать мне и малой толики этого всего. Наверное, я, мелкий камешек у твоего подножья, чем-то это заслужила.