Дорвалась наконец-то до горнолыжки — после пропуска всего прошлогоднего Китцбюэля (ну как пропуска — куски мы какие-то захватывали в пивной в ста километрах от, собственно, Китца, так как жизнь останавливается в лучшей в мире стране, когда идёт Китц) мне жизненно необходимо было дорваться в этом. И учитывая, что я вообще слишком редко в этом сезоне могу найти хотя бы полчаса, чтобы посмотреть не хайлайты для написания мини-обзора в передачку, а хотя бы одну попытку чего-нибудь, — о, эта славная неделя Китца. Смотреть запоем, пока из ушей не полезет.
В принципе сборная Австрии в своих лучших традициях провела Китц к-о-ш-м-а-р-н-о. Лучший в даунхилле на простенько, по сравнению с прошлым годом, размеченном «Штрайфе» — восьмой Майер? Худший результат на «Штрайфе» в истории Ханненкамма? Котики, вы серьёзно? Я знаю, что у вас всё плохо, но не настолько же, ну в самом деле.
И сегодня на Ганслерне был прекрасный шанс повторить: Ману Феллера не спасли даже роскошные зелёные усы, остальные на днище, за исключением влезшей в десятку плюшечки Шварца. Но, к счастью для этой вселенной, у нас есть обнаглевшая австрийская морда Марсель Хиршер, свет наш и спасение.
Марсель сделал Марселя, конечно: вяло и в полноги проехал первую попытку (там, конечно, ещё трассу выставили адово и откровенным образом под Феликса Нойройтера, которому, правда, такая помощь не сильно удружила, так как не зря Феликс мой вечный фаворит в этом виде спорта: так элегантно сливать всё может только он), вдув аж секунду и став девятым. И только это способно включить в нём тот самый берсерк-режим, за который Марселя либо пламенно ненавидят, либо боготворят: Марсель не может существовать иначе, без этого «ааа, хватай мешки, вокзал поехал, всё горит, мы горим, все горят, пиздец, приехали, отступать некуда», горящие хитрющие глаза с чертовщинкой в них, ухх.
И вторая попытка была просто фантастической. Такой, как только Марсель умеет: почти на секунду быстрее, чем все остальные. Я уже много раз размазывалась здесь, в этом бложике, слюнями по поводу того, как Марсель ходит слаломы, когда что-то зажигает его изнутри. Собственные косяки ли, погоня за достижениями ли, даже в какие-то моменты соперничество с Хенриком Кристофферсеном, которое он, увы, проигрывает в большинстве случаев вчистую. С годами ему становится сложнее, намного сложнее поймать эту искру и зажечься, вспыхнуть на эту минуту заезда — у меня в голове вообще очень много мыслей о Марселе, его феномене и том, как он меняется с течением времени, и когда-нибудь я выпущу своих мозгошмыгов сюда; будет страшно, — поэтому каждый драгоценный раз нужно сохранять в памяти и беречь.
Сегодня получилось. Не в последнюю очередь потому что его, как сказали бы испанцы, bestia negra Хенрик самоликвидировался ещё в первой попытке. Но груз необходимости снова принести в Китцбюэль австрийский гимн, тяжёлый, неровный сезон, где он спотыкается на каждом шагу и раз за разом получает пощёчины на вторых местах. И потому-то он, всегда старающийся выглядеть «круто» и не показывать нервы, так распустился сегодня — дикое, зашкаливающее волнение, даже не радость, а облегчение, и слёзы, слёзы в глазах на подиуме. Боже, Марсель, за что ты вообще существуешь.
А послезавтра мой любимый слалом года, ночной слалом в Шладминге, и ни одна живая душа не потревожит меня, пока он идёт.