Берегитесь, мои непрыжковые товарищи, у меня НАЧИНАЕТСЯ. Можно затыкать лапками уши и глаза и убегать в неопознанном направлении. Пока, правда, начинается только Континентальный кубок, но и обычное Летнее Гран-при уже через месяц (и да, теперь я уверена уже на все 100%, что Висла обойдётся без меня; пока пытаемся заслать туда хотя бы часть нашей Русские Горки-team для инсайдов), поэтому все резко прекратили отъедать щёки и пуза и активно начали вспоминать, какой стороной надеваются лыжи.

В связи с этим я тут снова начала ковырять мемуары Алекса Пойнтнера, которые я, кажется, дочитаю ко второму пришествию со своим пиджин-немецким. Когда я их добью, то обязательно законспектирую наиболее любопытные моменты для всей нашей крохотной прыжковой тусовочки — а, может, и в серьёзный бложик на спортсру накатаю чего. А пока хотелось бы пару мыслей походу вывалить, которые уже не покидают моё сознание несколько дней (а это я только до сезона 2007/08 добралась и дальше только краем глаза листала)

— Как бы Алекс ни пытался это отрицать, для него никогда не было команды. Для него всегда был Томас Моргенштерн — ну и остальные ребята мимоходом, по остаточному принципу и если не идёт вразрез попыткам сделать лучше и удобнее именно Томасу. Это заметно было и со стороны, и по тону повествования, и по объёмам описаний, и по фактам.

Хрестоматийный пример: эксперимент во время Летнего гран-при '07, которое по итогам выиграл Томас. Алекс придумал жить в комадном автобусе безвылазно: есть, спать, проводить свободное время всем вместе в замкнутом пространстве, чтобы наладить командный дух и не отвлекаться на всё лишнее. Почти месяц дюжина человек в замкнутом пространстве: красота. Естественно, это пошло на пользу только неприхотливому Томасу, который смог не отвлекаться на внешние раздражители. И Алекс невзначай, мимоходом упоминает, что были и те, кому эксперимент сильно навредил — тонкая душевная организация Анди не перенесла такого вторжения в личное пространство, и Анди завял и восстанавливался от полученного стресса до начала зимы, когда очередное недоглядение Алекса позволило ему уйти в стандартный цикл "не прыгается — психологический надлом — ещё больше не прыгается" и привело к падению в Оберстдорфе, но это уже другая история — но Алекс настолько не считает это важным, относя к категории collateral damage, что упоминает это лишь в контексте шуточек, которые травили про это со своим ассистентом.

— Как бы ни упирался Грегор, как бы ни пытался это скрыть и переписать эту часть истории, приписывая заслуги другим лицам, Алекс повлиял на него колоссально, даже учитывая принцип "сначала Томас, потом остальные" (Грегору по остаточному принципу перепадало внимания немало, поскольку юный гений создавал по первости в команде такие ПРОБЛЕМЫ, что всё остающееся от Томаса свободное время Алекса уходило на разгребание того ада, который Грегор воротил каждый уикенд). Это заметно даже в лексическом, прости господи, плане: весь этот год Грегор излагал свою "новую философию" прямыми цитатами из Алекса и того, что он вбивал им в юности; а вся эпопея с "Ляйтвольфом" как названием для его роли в команде берёт начало из того же 2007/08, когда вспыхнула борьба между Томасом и Грегором за роль Alpha-Tier в команде, вторым словом для внутреннего обозначения которой было многострадальное Leitwolf. Алекс очень смешно описывает, как юные горячеголовые power couple Томас и Анди объединились, как в классическом детском саду, "дружить против" Грегора, а маленький зашуганный закомплексованный ребёнок выпустил колючки и кусал всех при первой же возможности. Обстановочка!

— И да, все годы, как медиа-образ команды пытался рисовать Томаса и Грегора лучшими друзьяшками, в реальности они друг к другу даже не подходили, особенно в совсем юный период. Обстановка наладилась только к сезону 2011/12, когда все выросли и поняли, что творили полную чушь все это время, и начали общаться ровно и даже дружить.

Даже не попытаюсь сделать этот пост менее занудным и смягчить его какой-нибудь красивой фоточкой (I mean, вторую неделю умираю от желания выложить фоточку умопомрачительно красивого, но удивительно безмозглого Юрия Тепеша за полчаса до того, как он расколошматил свою машинку на гоночном треке, но усиленно держусь).