Кто о чём, а вшивый о бане
(потерпите, люди, три дня осталось). У меня сегодня какая-то полная #ifeelsLOVEnia. Планица это любовь, Планица это улыбки, солнце, счастливые праздношатающиеся мальчики, радость и смех. Разрази меня гром, если в следующем году не соберусь до неё доехать.
Новая Летальница красива до невозможности, правда, с 255 метрами они явно погорячились: там максимум 245, дальше совсем плоско. Хотя кто вас знает, отмороженные вы мои. Пэро красавец, каждый раз в воздухе вижу его на полётных трамплинах, и дух захватывает. И Юрий с улыбкой до ушей, с личным рекордом и своей извечной камерой — не любовь ли это? Не любовь ли гримасничающий Горан Янус?
Сборную Норвегии хочется обнять и плакать, ровно как сделал Якобсен, когда Бардал ему первому сказал в Осло, что всё. Это должно было случиться, но хочется вопить и размахивать руками с воплями "эй! куда? куда собрался? стой, кому говорят, рано, нельзя, на кого их оставляешь?". Прощай, наш Супермэн, Мистер Стабильность, патриарх норвежской сборной с седыми висками. Буду скучать — не то слово, чтобы описать, насколько будет не хватать Аннеша.
И сборная котиков. Знаете, я думала, любить сборную Австрии больше, чем я её люблю, нельзя. Фигушки. Можно. Как сегодня. К котикам присоединился маскот сборной, её центр и главная звезда, последний год отъедавший бёдра на диване
(и успешно, однако, смотрите, какие щёки, какие округлые плечи, какие бёдра). И сборная снова засияла светом ярчайшего светила. А особенно с силой тысячи солнц рассиялся один такой котик с отвратительной причёской, потерявший бритву напрочь к концу сезона. Ну вы посмотрите, посмотрите, как сияет как начищенный медный тазик, усевшись в ногах у человека, по которому он так скучал весь сезон!
под катом ещё фоточка вальяжного котика, который тащится от происходящего, и интервью века
Нет, ну вы только посмотрите, какие котики. И дальше будет интервью века, потому что в принципе соединять Томаса и феерически скучающего по нему Грегора в одном пространстве опасно, потому что Грегор срывает интервью и берёт его сам.
и знаете, чтоб два раза не вставать, проорусь-ка я про сияющего котика, как уже давно хочуЯ уже чёрт знает сколько хочу рассказать про Грегора, потому что я весь сезон чувствовала, что с ним происходит что-то важное и правильное, а потом я посмотрела на это своими глазами, послушала причастных людей и перекинулась парой слов и до сих пор собираю себя по кусочкам.
Когда я первый раз увидела его в декабре '12, это был закрытый в себе маленький мальчик, который не умел общаться с окружающим его миром. Его игнорировали как другие ребята, так и собственная команда, на все попытки с ним взаимодействовать он выпускал колючки и кусался. В Сочи '14 это был уже другой человек: юноша на грани отчаяния, потерявший всё, что было всей его жизнью все эти годы, не контролирующий свои действия и ломающий много дров, которые аукнутся ему потом. Затем было лето затворничества, уход Томаса и переосмысление всего. Которое дало неожиданные плоды.
В этом году я встретила взрослого мужчину, который нашёл себя. Который обрёл гармонию с самим собой, неизведанную прежде. Которому впервые за все эти годы комфортно в собственном теле. Он общается с людьми и наслаждается, упивается общением. Ему действительно в первый раз в жизни не безразлично, что творится с окружающими. Он стал частью команды, частью всего сообщества. Он наслаждается возможностью быть дружелюбным со всеми и получать то же самое в ответ. Его больше не обходят стороной и не игнорируют по принципу "не трогай, себе дороже" — нет, разница просто колоссальна (не со всеми, правда; представители одной неназванной сборной признавались, что даже несмотря на волшебные метаморфозы сложно начинать с ним общаться, "потому что все помнят, каким мудилой он был еще недавно"). И для своей команды он впервые стал важной частью: я всё подхихикиваю над термином "ляйтвольф", а он ведь стал им. Достаточно было видеть, как он искренне за всех радуется, как кидается поздравлять всех и каждого с удачными прыжками, как пытается помогать и поддерживать, как он опекает Крафти совсем по-отечески и как он наслаждается возможностью всё это делать: его не отталкивают, перед ним не ставят стену — его принимают впервые в жизни.
Знаете, это почти что другой человек. Нет больше того колючего мальчика с маниакальным блеском в глазах. Нет ни колючек, ни мальчика, ни блеска (об этом хочется вздохнуть печально, потому что именно в эту шальную искорку в светло-ореховых глазах я и влюбилась тогда, два с половиной года назад). Есть выросший, умный, фантастически красивый душевно мужчина, который нашёл своё место в жизни, которому комфортно, который хочет быть полезным, хочет быть нужным кому-то кроме самого себя, и который наслаждается тем, что это начинает получаться. Может, этого блеска в глазах и сумасбродных прыжков уже и не будет никогда — будет только стабильность, ровность результатов и чёткая роль предводителя этой кучки смешных и отвязных детей.
И вот что: он на пути к тому, чтобы стать Бардалом своей сборной — и сказал бы мне кто об этом год назад, я рассмеялась бы в лицо. Но я видела это сама. Я слышала, что ровно это же говорят все вокруг него. Сложно поверить в то, что так всё повернулось, но мне чертовски нравится то, каким он становится. Кем он становится. А отсутствие былого блеска в глазах можно пережить.