Я – ребёнок, выросший в каменных джунглях, в семье, которая никогда не страдала особой любовью к лесам-полям. Поэтому всю свою сознательную жизнь меня тянуло к чёрту на рога, туда, куда не ступает нога вменяемого столичного жителя в здравом уме и трезвой памяти. В качестве компенсации за недохоженные в детстве походы и недопосещённые лагеря в забытой богами Тьмутаракани. Добавьте к этому страстную любовь к путешествиям как состоянию души и полное отсутствие тормозов, и странствие, о котором я расскажу вам сегодня, ничуть не покажется странным.
три страницы слюней про нормальную зиму, лыжи, норвежцев и путешествия во времениВ этот раз занесло меня в славный город Чайковский, что Пермском крае, на этапы Кубка мира по прыжкам с трамплина среди женщин и Кубка мира по лыжному двоеборью. Сказать, что путешествие было спланировано случайно, это не сказать ничего. Момент получения сообщения «а знаешь, оказывается, можно в Чайковский съездить» от одной знакомой от момента «мы что, правда туда едем?» отделяло примерно минут пятнадцать, один телефонный звонок, две чашки чая и приступ гомерического хохота у родителей, которые попытались спросить у меня, где Чайковский вообще находится, на что я не смогла найти ответа лучше, чем «там». (Поверьте мне, даже съездив туда, я испытываю колоссальные трудности по локализации этой местности на карте. География никогда не была моей сильной стороной; на журфаке меня даже не взяли на кафедру международной журналистики за то, что я не смогла найти Дунай на карте.)
Всё это путешествие изначально воспринималось не иначе, как поход смелого маленького хоббита Бильбо Бэггинса к Одинокой горе. Правда, в нашем случае это были предуральские сопки, да и у меня с Бильбо из общего только рост. Однако суть всё та же. Даже добраться туда стало целым приключением: выехать нужно было днём первого января, и, как нетрудно догадаться, за полтора часа до отправления поезда я всё ещё скакала по дому с мокрой гудящей головой в одном носке и майке наизнанку, хаотично бросая в чемодан всё, что попадало на глаза (забегая вперёд, скажу, что количество забытых мной вещей в этот раз побило все олимпийские и неолимпийские рекорды; и голову я тоже благополучно забыла дома).
Казалось бы, маршрут прост и понятен: переживи семнадцать часов в поезде, не дрогни лицом, когда гарцуешь по плацкартному вагону с бутылкой шампанского, чтобы менее звучно и эффектно открыть её в тамбуре, доберись до Ижевска, сядь на трамвай-или-что-там-у-них-ездит, найди автовокзал, попади в Чайковский. Но Аннушка не была бы Аннушкой, если бы в её планы не вмешались олимпийские боги. Причём в этот раз я не пытаюсь сделать какую-то тонкую или толстую отсылку к deus ex machina из греческих комедий и трагедий – реальность сама подкидывает сюжеты, которые не снились Еврипиду и Аристофану. Вместе с нами Ижевск почтил своим присутствием Олимпийский огонь. Это было бы красивой символичной отсылкой к сути моего путешествия, если бы не одно но: мы живём в России, где подобные мероприятия сопровождаются перекрытием половины города и вымиранием общественного транспорта. И один Зевс знает, как сложился бы наш путь до славного города Чайковский, если бы не случилось ещё одно чудесное вмешательство: ехавшая с нами в одном поезде часть сборной России по женским прыжкам и двоеборью любезно нашла нам место в своём микроавтобусе. Achievement, как говорится, unlocked.
Культурный шок – неизменный спутник всех моих поездок дальше Золотого кольца. Общежитие ЧГИФКа, где мне выпала честь обитать четыре ночи, произвело неизгладимые впечатления. Удивил и местный акцент: мы с моей спутницей чувствовали себя этакими Englishmen in New York, поскольку наше происхождение выдавали не только не вписывающийся в окружение внешний вид и отличающиеся манеры, но и первое же произносимое нами слово. Маасковское аканье и столичное прожёвывание всех звуков – крест мой навеки. Однако если воспринимать эту поездку как фольклорную экспедицию, вроде тех, в которые засылают бедных студентов филфаков, то материала собрано немало. Например, теперь я умею материться на коми-пермяцком – гораздо более полезные в жизни знания, чем, скажем, имена всех испанских королей с датами правления.
Третьим испытанием стала погода. В день нашего приезда в Пермском крае была вполне гуманная температура, но на все три дня соревнований Чайковский решил, что он тоже часть стонущей от смертельных холодов Америки. Вот тебе, Аннушка, компенсация за то, что ты целый месяц ныла про мерзотную серую кашу на улице и весеннее тепло. Настоящая зима, с плотным одеялом пушистого снега, ледяной ветер, морозы до -30, иней на ресницах и волосах – мне правда очень не хватает этого в моей жизни. Слепящий белый снег вокруг заполняет белизной всё вокруг, проникает этой белизной под кожу и внутрь головы, стирая лишнее и оставляя лишь всепоглощающую молочную пелену. Мороз заставляет дышать свободнее и шире, ощущая всё резче и ярче.
Аннушка потратила последние предновогодние недели, мотаясь с высунутым языком по магазинам: последние тёплые вещи я выкинула лет пять назад за ненадобностью. Поэтому здравствуйте, синие под хохлому треники-термобельё и пятнадцать слоёв одежды. Испытание обновок на прочность пройдено, и я пережила целый прыжковый раунд двоеборья в -27 и при холодном ветре, не отморозив ничего, кроме чувства собственного достоинства – одеваться как капуста не красит никого. Бедные, правда, спортсмены, которым приходилось не только прыгать, но и бегать в таких условиях. Не обошлось без отмороженных ушей, но выражу надежду, что несчастный австриец с «вот такими лопухами» в следующий раз будет думать не только ушами, но и тем, что между ними. «It’s cold, but it’s okay», - заверил меня с широкой улыбкой прекрасный рейс-директор двоеборья Лассе Оттесен, а я привыкла верить чудесным людям. Однако господам из FIS я буду признаваться в пламенной любви чуть дальше, поэтому не теряем нить повествования.
Из фейсбука FIS Nordic Combined World Cup
Комплекс «Снежинка», являвшийся главной целью моего путешествия, оставляет очень приятное впечатление. Изящные, красивые трамплины, близкое расположение всех объектов, приятная визуальная картинка. Есть, конечно, кое-какие недоработки, однако не уверена, что вправе о них распространяться, оставим это на совести других людей. Так или иначе, соревнования были проведены по плану (за исключением прыжкового раунда двоеборья на большом трамплине, но тут в игру вмешался ветер у стола отрыва, и с этой стихией бороться себе дороже) и выглядели хорошо как на телевизионной картинке, так и в обычной жизни. Признаться честно, я даже приняла некоторое участие и засветилась на голубом экране. На церемонии открытия я несла табличку с флагом Австрии (кто б сомневался в тебе, Аннушка), которая оказалась – какая неожиданность! – первой по алфавиту, поэтому миллионная зрительская аудитория наблюдала за тем, как я неуклюже и смешно бегаю по косой зоне выката в скользящих ботинках.
Отдельной строкой передаю привет создателям моих ботинок, которые, как оказалось, при -10 и меньше превращаются в настоящие горные лыжи, поэтому обледенелые лестницы и холмистая местность заставили меня попрактиковаться в скоростном спуске и фигурном катании одновременно. Ну и в особой дисциплине: художественное падение с лестницы на испуганного юного финна, который перепугался за меня настолько, что вцепился в меня двумя руками и не отпускал до самого места назначения нашей недлинной прогулки.
Финны вообще прекрасный народ, в чём я убеждаюсь в который раз. Особенно юные финские надежды лыжного двоеборья. Стоит предложить им свою помощь или хоть как-то обозначить своё присутствие в пространстве рядом с ними, и на тебя в ответ смотрят полные хтонического удивления глаза. То ли дело норвежцы! В этом блоге я уже признавалась в любви к этой нации, но после Чайковского моя любовь к ним дошла до грандиозных масштабов. В частности, норвежский сервисёр, который тихой сапой проводил рейдерский захват пустых помещений в здании вакс-кабин, с невинной улыбкой шантажировал вахтёршу через меня в качестве языкового посредника, страдал клептоманией, распространявшейся на чужие лавочки, и бегал по улице в -25 в одной нижней майке. Не могу не признаться в любви и к юным австрийцам, приехавшим вместо основного состава сборной по двоеборью. С шутками и смехом они строят себе импровизированный трамплин из подручных средств, изящно взмывая вверх на руках товарищей по команде, когда всё вокруг залито нежным зимним солнцем, а с подъемника доносится мягкий вокал Лу Рида из одной хорошей песни Velvet Underground – кажется, так выглядит рай. Не менее прекрасен и чудесный Вилли Денифль, который удивлялся на странную конструкцию стола отрыва К-65 и донимал меня вопросами про него. А девочки, невероятные, красивые девочки! Тонкие, хрупкие, трогательно изящные, со смешными косичками за спиной, смешно суетящиеся перед соревнованиями и радующиеся после него. Загляденье, настоящее загляденье.
Тот самый К-65
Столовая всегда является центром вселенной, но в этот раз её значение было ещё глобальнее. Так уж совпало, что девочкам и ребятам пришлось отсиживаться в морозном Чайковском, когда мужской прыжковый Кубок мира продолжал отмечать наступление Нового года на австрийской части Турне четырёх трамплинов. А в столовой, как нетрудно догадаться, были телевизоры. Поэтому на время приёмов пищи небольшой зал превращался в шумный спорт-бар: все норовили занять место ближе к телевизору или в крайнем случае нервно срывались с места, подсаживаясь к незнакомым или просто подходя ближе к экрану, когда наступала очередь того или иного прыгуна. Трогательное, знаете ли, зрелище, когда тонкая, миниатюрная Эма Клинец, вытянувшись, словно струна, от нервов, хватает себя за локти во время полёта Юрия Тепеша, а австрийские девочки во главе с расчудесной Даниэлой Ирашко вскакивают, когда на экране появляется Томас Моргенштерн. Чувство единения ли, общий порыв ли – называйте это как хотите. Просто это один из тех прекрасных моментов, ради которых стоило вообще отправляться в это путешествие.
И раз уж мы заговорили о настолько прекрасных вещах, я не могу не рассказать о том, насколько прекрасны люди, ответственные за проведение соревнований Кубка мира по лыжному двоеборью. Лассе Оттесен, рейс-директор, - один из самых удивительных людей, с которыми эти полтора года в спорте меня свели. Высокий, худой, вечно улыбающийся норвежец, олимпийский медалист, рекордсмен мира, звезда местных танцев со звездами Skal vi danse (душераздирающее зрелище) и просто само очарование. Я не сильно надеялась, что он вспомнит наше не слишком продолжительное сотрудничество в прошлом феврале, но когда он подлетел ко мне в столовой и полез обниматься, поздравляя с прошедшим Новым годом, я поняла, что всё на своих местах. Его ассистент – его полная противоположность и причина того, почему двоеборье такой весёлый вид спорта (спорт, управляемый двумя норвежцами, не может не быть весёлым). Медиа-координатор двоеборья, прекрасная немка Сильке, такая открытая, приятная и общительная, что я очень жалею, что наше сотрудничество закончилось куда раньше из-за отмены прыжкового раунда в последний день. Все они, вместе с не менее замечательным немцем-контроллером оборудования, воплощают собой то, за что я так полюбила эту сферу: кипящий, бурлящий поток жизненной энергии, которая не иссякает ни на секунду, которая захлёстывает всё вокруг, стирая все проблемы, сложности и неполадки. Ирония и самоирония, улыбки и смех, извечные шуточки над товарищами из Swiss Timing (ну как не любить Лассе за лукавое «really? what happened?» на жалобы сударя из Swiss Timing на то, что их стол волшебным образом исчез в направлении стола FIS, или за невыносимую нежность, с которой он смотрит на экран, где показывают прыжок его бывшего подопечного Аннеша Якобсена!..), и главное, колоссальное удовольствие от своей работы. Видеть таких людей, получать чудесную возможность работать с ними – удивительное счастье. Ради такого – хоть на край света.
Отдельной строкой хотелось бы признаться в столь же сильной и крепкой любви к моей спутнице, героически согласившейся на эту странную авантюру, сорвавшейся в сомнительное никуда с горе-путешественником, уже в который раз терпевшей бардачную меня, выслушивавшей по вечерам мои чтения монологов из Шекспира на немецком, норвежском и финском, разделившей маниакальную зависимость от FIS-овских лайв-таймингов Турне, поддерживавшей боевой дух постоянными шуточками и подколками и, что главное, позволявшей выбирать пиццу без болгарского перца. Чудо, чудо у меня, а не спутница.
Как всегда в России, без ложки дёгтя не обошлось. Правда, и жилищные условия, и нелогичное и попросту бредовое поведение начальства (мне всегда было интересно, за какой срок vol-менеджер проходит путь от неопытного хлопающего глазами чудика до бесчеловечного чудилы с отключенным мозгом, ибо есть только эти две стадии и ничего посередине), и не самый приветливый настрой местных жителей – всё это не имеет никакого значения для истории. Ни-ка-ко-го. Значение имеет лишь смех довольных жизнью юношей и девочек на длинных элегантных лыжах, щебечущих на разных языках, да слепящая и очищающая изнутри бескрайняя белизна.
И вместо послесловия: Аннушка теперь гордо может именоваться путешественником во времени. В Ижевске перед нами встал неразрешимый вопрос: по какому времени у нас всё-таки уходит поезд, по местному или московскому. В справочной нас встретили странным смехом и бурчанием «по местному, конечно же». Минута размышлений, и мне пришлось изображать из себя киношного героя, пристающего к прохожим с вопросом «какой сейчас год?». Спрашивать у людей «а у вас что, время московское?» - очень и очень смешно. Кто же знал, что от GMT +6 до GMT +4 девяноста километров.